Вокруг стола с коробками пиццы стояло человек пятнадцать, все незнакомые. Аня покрутила головой в поисках Руслана – высокого, небритого, рыжего, – но его тут не было. Уже достала телефон звонить, как сзади по ее куртке кто-то поскреб ногтями. Деликатно так. Аня резко обернулась.
Девушка, слюдянистые глаза, пушистые нарощенные ресницы, губы-мармеладины, открытая полоска между джинсами и топом. Кожа загорелая, но в меру, не до стадии курицы-гриль, как прожаривались Анины подруги в соляриях лет десять назад. Сама Аня не загорала: слишком белокожая.
– Я говорю, не жарко тебе?
Аня машинально принялась стаскивать пуховик. От подкладки несло отсыревшим стиральным порошком.
– Ты, наверное, новый админ, Драгана? А я Мара.
– Аня.
– Не, это жена Руслана, – вмешался парень с налитыми лоснящимися щеками. – Тебе красного, белого? Пиццы последняя коробка осталась. Но мы еще заказали.
– Ну вы, Андрей Иваныч, и жрете, – хмыкнула Мара.
Этот Андрей Иваныч, на вид вчерашний студент, уже ловко подтолкнул Аню к столу; мужские спины, до того плотно сомкнутые, расступились. Аню кому-то представляли, имена были русские, и она их уже слышала от Руслана, но не помнила, в какой связи. Машинально кивала, машинально говорила: «Аня. Да, да. Прилетела вчера». Андрей Иваныч отошел, суетился поодаль, возле столешницы, откупоривал хлипким штопором бутылки, разливал в пластиковые стаканчики вино. На этикетках были нарисованы козьи морды.
– А где Руслан? – спросила Аня, но с уходом Андрея Иваныча ее у стола перестали замечать.
Компания постепенно перешла к икеевским постерам, где Мара тянула вино, подкручивая за ножку узкий стеклянный бокал. Аню уколола ревность. Ей бы хотелось уметь вот так собирать вокруг себя людей. Но у нее не было смелости, да и красивой женщиной ее не назвать.
В ближайшей пустой коробке Аня обнаружила увядшие листочки рукколы и аккуратно обгрызенные хлебные края. Так обычно Руслан управлялся с пиццей. Потом, за разговором, мог и корочки сточить.
Взяла стаканчик с вином, сжала, едва не облилась. Медленно посасывая кислятину, решала, остаться или уехать домой.
Наконец вошел Руслан, терзающий пуговицу на рубашке. За ним плелся какой-то косолапый парень и причитал: «Как хочешь, а мы не успеем, ну не успеем мы. Тогда уж как хочешь». Руслан отмахнулся, протолкался к Ане.