– А это зачем?
На снимке окна дома были заклеены изнутри газетами. Серб пояснил, что дом старый, нормальные жалюзи не установили, а летом так жарит, что вся мебель выгорит, если некому шторы задергивать.
Аня представила, как бесшумно расходятся тяжелые портьеры, за ними – река…
Дальше на экране был письменный стол с зеленой лампой, пестрое покрывало на кровати. Кухня. Квадратная, не «вагоном», и потертые шкафчики – блекло-зеленые, как тот Старый Савский мост.
– Ванную меняли всю, – серб поспешно перелистнул снимки и гордо ткнул в экран, указывая на душевую кабину.
Вернулись к той первой фотографии с видом.
– Там лестница рядом, если надо вниз, на набережную. Очень старая лестница, кустом заросла. Но я сделаю скидку. Так и скажи.
Аня неохотно вернула телефон; ей была приятна уютная старина этого дома. Сохранила контакт серба в записной книжке. Так и не вспомнив, как его зовут, напечатала «Квартира». Обещала рассказать друзьям. Не решилась предложить деньги за проезд, да и в кошельке, кроме карты, которую она, похоже, опустошила, лишь две купюры по пятьдесят евро, которые она решила пока не менять.
Серб выгрузил сумки на остановке. Зарядил дождь. Аня с ужасом подумала, что сейчас бы всё еще ждала автобуса возле «Икеи». Она неловко благодарила, он некрасиво улыбался. Уехал. Размазывая дворниками дождь по лобовому стеклу, слепя фарами, подрулил к остановке 84-й.
По улице ехали цыгане. Лошадь – тощая, коричневая, с пушистой белой челкой – тянула повозку со ржавыми бортами, в которой разместились, вытянув ноги в джинсах, два мальчугана. Бородатый цыган в дутой жилетке на рубаху, с сигаретой, зажатой в зубах, держал вожжи.
Аню разбудили скрип и бряканье подков по асфальту. Выскочив из кровати, она прошлепала в гостиную, прилипла носом к стеклу, не решаясь открыть окно.
– Ты чего подорвалась?
Руслан позади нее, зевая, уже натягивал худи, сгребал с полки кошелек, ключи, пропуск. Машинально рассовал всё это по карманам. Подошел.
– Они в трущобах живут, под трамвайным мостом. Сам видел. Картонки какие-то составили, фанеру, пленка на крышах. В общем, из дерьма и палок.
– И у них там лошади?
Цыган остановил свою повозку прямо под их окнами, у мусорных контейнеров, прохрипел что-то, не оборачиваясь.
– Да я не помню, мимо проезжал на прокатном велике, – бросил Руслан на ходу.