Я специально считал, сколько времени потребуется охранникам, чтобы добраться до камеры. Шесть секунд. Непростительно долго, давно пора менять их на машины.
Тревор не сдавался до последнего. Он кричал, он предупреждал, что со мной нельзя связываться. Я чудовище, которое невозможно подчинить, я не помогу экспедиции, я разрушу ее, все будет зря… Разумеется, он обращался не к пыхтевшим вокруг него охранникам, которые даже калеку не могли толком вытолкать из палаты, а к тем, кто будет позже просматривать видео нашей стычки.
Но они ему вряд ли поверят. Они решат, что в прошлом гениальный полицейский из-за травмы и горя слетел с катушек. Эмоции всегда ослабляют… Он на записи будет выглядеть слабым, а я, смиренно сидящий на койке, – покорным и разумным.
Люди, как правило, игнорируют самые толковые предупреждения.
Я убедился в этом, когда уже на следующий день меня забрали из камеры смертников. Дали подписать документы о возможном помиловании, которые, конечно же, не имели никакого значения. Отправили в центр подготовки, где я изо всех сил изображал дрессированного зверька. Разместили в моем теле контролирующие датчики, окончательно убедившие их в том, что я теперь не угроза, а ресурс.
После этого меня отправили на ту самую мобильную станцию «Виа Феррата», где я в первый же день вскрыл центральный компьютер.
Началась моя новая игра. Минус пока только один – красивую цифру сто одиннадцать, похоже, придется изменить.
* * *
Елена Со́гард встречалась с каждым, кто должен был умереть по ее воле. Из тех, разумеется, кто дожил до суда. Многих уничтожили еще при задержании, хотя она настоятельно просила, чтобы этого не делали. Она прекрасно понимала: там, в запале боя, они ничего не осознают, не заметят даже и уж точно не поймут, за что именно наказаны.
Елену в военной полиции уважали, ее просьбы старались выполнять, поэтому до суда дотянули почти все причастные к случившемуся… Она стала частой гостьей в единственной на всю Землю тюрьме, предназначенной для содержания смертников.
Сначала к ней тут относились настороженно, в тюрьму редко заглядывают военные столь высокого звания. Очевидно, охранники опасались, что Елена на самом деле проверяет их, скоро последует официальный выговор, взыскание, увольнение… Но ничего подобного не случилось, и они свыклись с мыслью, что адмирал Согард является исключительно за тем, о чем заявляет.