– А кто такая Капусточка?
Сьюзен улыбнулась.
– Это я. Мой Стэнли так меня звал.
Я навострила уши.
– Твой муж дал тебе ботаническое прозвище?
– Именно так, благослови Господь его душу. Я, конечно, предпочла бы какой-то душистый цветок, но и не жаловалась, потому что так говорят французы – mon petit chou. Ты не знала?
Я не знала, но признаваться не стала.
– А кто такая Душечка?
– Матильда. Ты же ее называешь чем-то там душистым.
– Душистый Алиссум.
– Прелесть какая.
– А Папоротник?
– Твой полицейский приятель. Так что в следующий раз, когда он позвонит, просто не отвечай на звонок.
– Папоротник, – повторила я и поморщилась[1].
Через пятнадцать минут старший инспектор Ричард Робертс и я одновременно оказались на углу моего дома. Он затормозил и опустил водительское стекло.
– Добрый вечер, профессор. Я так рад, что вы решили присоединиться ко мне.
Вообще-то дело обстояло совсем наоборот, и я уже собиралась сообщить ему об этом, когда инспектор Робертс продолжил:
– Еще один человек отправлен, и нам требуется ваше экспертное мнение при осмотре места преступления.
Ощутив, что земля внезапно уходит из-под ног, я не сразу нашлась с ответом.
– У вас есть официальное предписание?
– Да, – ответил он после еле заметного колебания.
– Поэтому я не могу отказаться?
Еще одна пауза, полная неуверенности.
– Нет.
Я сделала медленный глубокий вдох и тяжело выдохнула, наблюдая, как перед мысленным взором пролетает и исчезает в небытии вся запланированная мной на завтра работа.
– Что ж, если у вас есть официальное предписание…
По крайней мере, Сьюзен будет довольна.
К моему ужасу, инспектор Робертс водил все тот же обшарпанный автомобиль, что и год назад, и моя брезгливость усилилась в разы, когда я распахнула пассажирскую дверь и на меня хлынул все тот же дух мокрой псины, который изводил меня в прошлом. Инспектор Робертс поспешно сгреб в кучу мусор с пассажирского сиденья и перекинул назад, и я, фыркнув, уселась в машину.
– Рад снова видеть вас, – сказал инспектор Робертс, заводя мотор. – А вы ни капельки не изменились.
Я бросила на него взгляд искоса – он тоже не изменился: поношенная синяя рубашка по-прежнему туго обтягивала объемистый живот, а темные круги под глазами стали еще заметнее. И тем не менее, к своему собственному удивлению, мне пришлось признать, что я тоже рада его видеть.