– Да, господин генерал, – отозвался за обоих фон Каренбург.
– Прошу вас, сделайте это со всей возможной поспешностью. А на обратном пути снова заезжайте на берег, посмотрите, не выгружаются ли кавалеристы.
– Будет исполнено, господин генерал, – поклонился фон Каренбург.
Снова улицу заволокло пороховым дымом. Вилли командовал линиями, в этом он поднаторел. Волков видел, как после каждого выстрела строй врага покидают раненые: или товарищи их уносили, или выходили сами.
«Крепче, крепче бей сволочей, Вилли, не зря же я тебя капитаном утвердил, бей их быстрее, пока снова не прибежали арбалетчики».
Стрельба линиями, которую изобрели Вилли и Роха, действительно оказалась эффективна. Из восьми десятков людей, что были в распоряжении молодого капитана, шестьдесят уже отстрелялись и, отойдя назад, спешно заряжали оружие, а на линию стрельбы вышли последние двадцать человек.
– Целься! – заорал Вилли.
Горцы уже не бравировали свой силой, лучшие из них, те, что стояли в первой линии в начале боя, почти все уже свое получили, теперь их место заняли другие. Они прикрывали лица латными перчатками или наклоняли перед залпом голову, чтобы пули попадали в крепкие шлемы, закрывали незащищенные места оружием. На их лицах читалась злость, глаза источали лютую ненависть. Они до жути ненавидели стрелков, которые вот так вот, ничем не рискуя, спокойно выходили на свою позицию, чтобы ранить их, увечить и даже убивать. Волков усмехнулся, напряжение, не отпускавшее его с самого рассвета, вдруг отошло, позабылось. Стрелки стреляли сейчас очень неплохо, жаль, что у них не мушкеты. А еще он думал о том, что в случае поражения стрелкам лучше в плен не сдаваться, ибо простым перерезанием горла или ударом в сердце тут не отделаешься. Горцы припомнят этот расстрел, припомнят. Судя по их лицам, они стрелков на куски будут резать.
Он не заметил, как к нему подбежал уже знакомый стрелок.
– Господин!
Все благодушие, что было навеяно таким приятным расстрелом врага, сразу испарилось, Волков почувствовал новую тревогу.
– Ну, говори.
– Началось дело, сержант меня прислал просить помощи.
– Что, снова пришли они? – Кавалер имел в виду горожан.
– Пришли, господин, три десятка, с аркебузами, с арбалетами, уже затеяли кидаться.
«Три десятка. Как вовремя, как раз когда я отдал последний свой резерв Брюнхвальду. Три десятка… Пока что пустяки. Но кто знает, сколько их еще будет». Нужно было поехать посмотреть. Обязательно. Он должен был сам увидеть и оценить опасность.