– Есть ли потери среди ваших людей? – спросил Волков, подъезжая к капитану Кленку.
– Семеро раненых, – невозмутимо отвечал тот, – может быть, один помрет, крепко его сволочи пырнули.
– Восхищен вашими людьми, – честно признался кавалер. – Вы просто пример всем иным, как надо воевать.
– Благодарю вас, генерал, – все так же невозмутимо говорил капитан. Эту похвалу он воспринимал как должное. Но было кое-что, что он желал услышать от генерала, кроме восхищения. – Надеюсь, что и награда наша в конце кампании будет соответствовать нашим умениям.
– Будет-будет, – пообещал Волков с усмешкой, думая о том, что о награде говорить еще очень рано.
Ландскнехты, стрелки и кавалеристы тем временем уже обшаривали трупы поверженных врагов. По негласному закону офицеры на поле боя ничего не трогают, все, что там есть, – добыча солдат, все, от кошельков и перстней мертвецов до одежды, доспехов и седел.
Приехавший Роха сказал генералу и капитану Кленку:
– Хорошо, что мы их так поймали, отличные были солдаты, в отличном доспехе.
– Да, – согласился капитан ландскнехтов, – это были бойцы первых рядов. В другом случае весьма много крови нам бы попортили.
Теперь настроение у Волкова явно улучшилось. Утреннее вязкое и тяжелое сражение в лагере, сражение с большими потерями и без явного разгрома отступившего в порядке врага, не давало людям уверенности в будущих победах. А тут совсем иначе. Хороший, крепкий отряд горцев уничтожен полностью, и притом что его люди потерь почти не понесли. Да, это победа.
– Господа, собирайте людей, пора возвращаться в лагерь, – сказал он и добавил: – Майор фон Реддернауф, передайте ротмистру Каплецу и его людям, что они получат пятьдесят талеров награды за отличный дозор.
– Передам, – отвечал командир кавалерии.
– Что ж, и кавалеристы иной раз бывают полезны, – ерничал Роха, – и на этот раз они заслужили честно свою награду.
Отряд собрался, построился, пошел на восток, к лагерю. Часть людей несла неплохие – только что добытые – доспехи, а кто-то даже успел надеть их на себя. Со всех окрестных деревень уже сбегались к месту побоища местные люди. Бабы рыдали, мужики послали гонца в место, из которого был набран отряд. Кому радость, а кому и горе. Это и есть война.
В лагерь отряд входил под радостные крики: первыми там оказались посланные заранее кавалеристы, они уже доложили, что вражеский отряд был уничтожен полностью, и у всех солдат полка Брюнхвальда эта весть вызвала душевный подъем. Еще бы, утром было не до радости, едва-едва удалось пересилить врага, а тут вон какая удача.