Остудив лапку холодной водой, смазала ее специальным средством, а потом забинтовала.
Иза терпеливо выдержала все манипуляции, правда, выглядела при этом совершенно несчастной.
– Ну вот и все, – сев на табуретку, усадила мартышку к себе на колени и протянула ей сыр. Его тут же моментально съели. То же самое произошло с хлебом и кусочком яблока. А потом мой найдёныш узрел печенье.
Мартышка тут же стала тянуться к корзинке, всем видом показывая, как ей хочется сладкого угощения.
Решив подсластить грустную ситуацию, пододвинула печенюхи поближе.
Иза не растерялась. Одну она тут же запихала в рот, а вторую схватила свободной лапкой.
– А ты не лопнешь? – невольно засмеялась я.
Конечно, мне никто не ответил, но по круглым честным-честным глазищам было понятно, что все будет в порядке.
Поужинав, бросила взгляд на часы и осознала, что уже весьма поздно.
Удивительно, но вечер в заботах и хлопотах пролетел незаметно. А еще я совершенно забыла о том, что с сегодняшнего дня безработная. Грустить и жалеть себя просто времени не было, но, может, это и к лучшему, кто знает.
Расстелив диван, задумалась, а где будет спать живность. Прикинув, решила устроить Изу на кресле.
Застелив его одеялом, положила маленькую подушечку и кивнула:
– Царское ложе готово. Прошу, устраивайся. Тут тебе будет удобно.
Мартышка запрыгнула на мою постель.
– Нет, ты спишь здесь, – подхватив ее на руки, пересадила на кресло.
Обезьянка потопталась, потопталась, а потом улеглась. Накрыв ее покрывалом, шепнула:
– Спокойной ночи, – а затем, потушив свет, забралась в постель.
Прошло несколько минут в тишине, а потом послышалось странное копошение и шуршание.
– Иза, спи, – строго сказала я.
Звуки на некоторое время стихли, а чуть позже возобновились.
– Спи, – прошептала, уже почти засыпая.
Уже на грани яви и сна, я почувствовала, как ко мне прижалось теплое тельце. Обезьянка, видимо, выбрала себе спальное место, и мое мнение здесь совершенно не учитывалось.