Задумавшись, слишком поздно заметила, что крышка канализационного люка сдвинута. Нога встретила пустоту, крик застыл на губах, дыхание перехватило.
Яркий свет ослепил, а в следующий миг я полетела в темноту.
***
В голове медленно прояснялось. Щекой я чувствовала твердую землю и легкий аромат травы. Откуда? Я ведь провалилась в канализационный люк. Или это галлюцинации?
– Танита! Танита! – прозвучал незнакомый голос, и я приоткрыла глаза.
Я лежала на животе, на лужайке. В траве прятались мелкие белые цветы, по своим делам ползла парочка муравьев.
– Танита, ты ли это? Ты что, пьяная, что ли? – звенел тот же сварливый женский голос.
«Кто, я? Да я вообще не пью! И зовут меня Таней».
С трудом сев, помассировала лоб и виски. Нехило я приложилась головой, даже подташнивает. Точно сотрясение заработала. Меня успели вытащить, но почему не отвезли в больницу? Где я вообще нахожусь?
Рядом валялись мои сумки. Хоть одно облегчение. Пропажи своих сокровищ я бы не пережила.
Но что за каменный забор впереди? И какой-то дом по левую руку… Большой, двухэтажный. Подобные я видела в исторических кварталах старых городов. Это что, частный сектор?! И точно не мой город, у нас одни многоэтажки.
А если меня похитили?!
Страх прокатился по телу, заставив поежиться и обхватить себя руками. Пошарив в траве, я обнаружила телефон и хотела набрать номер службы спасения, но тот даже не включался. Наверное, повредился от удара. Вот елки-палки!
Я подняла взгляд и увидела за соседским забором круглое лицо и осуждающий взгляд, брезгливо поджатые губы. Женщина лет шестидесяти смотрела так, будто желала разделать меня на кусочки.
– Ох, бессовестная, – протянула она и покачала головой. – Брата больного бросила, племянников бросила, а ведь у них, кроме тебя, никого не осталось!
Она что, бредит? Или приняла меня за кого-то другого? Какой брат, какие племянники? У меня отродясь никого не было. Я единственный и поздний ребенок в семье. Появилась, когда родители уже и не чаяли родить детей. А потом и внуков не дождались, ушли три года назад. Сначала мать, а за ней и отец. Сердце подвело.
– Как голова болит, – я встала, пошатываясь.
Что же делать? Куда идти?
А тетка все не унималась. Прицепилась как банный лист.
– Ну точно пьяная. Всегда была оторвой, а сейчас еще и пить начала, – ворчала, как заведенная.