Константин никогда не забывал свою юношескую мечту одеть русских женщин, и прежде всего свою маму, в красивую одежду. Пришло время подумать о громадном рынке сбыта в Восточной Европе и о том, с каким пиететом в России относятся ко всему иностранному. Сумбурные планы бродили в голове молодого бизнесмена. Ему казалось, что родная страна, в которой он не был более семи лет и куда страстно хотел вернуться, – непаханое поле, ждущее своего трудолюбивого земледельца. Как на грех, Союз промышленников Милана направил ему приглашение на Неделю высокой моды в Москве. Морозов с радостью согласился. Ему не терпелось увидеть родную страну и свою маму, которая тихо старилась в родном городе, мечтая хотя бы перед смертью свидеться с сыном.
Неделя высокой моды на поверку оказалась вовсе не Неделей, вовсе не высокой и, в конце концов, не моды. Моды в бывшей стране Советов как не было десять лет назад, так не было и теперь. Народ предпочитал по-прежнему одеваться в иностранное, но, в основном, это был китайский ширпотреб и турецкая кожа. Люди на улицах были одеты слишком ярко, слишком вычурно и слишком безвкусно. Хорошие вещи в магазинах стоили так дорого, что по цене эти фабричные модели давно сблизились с авторскими. Знаменитые кутюрье местного разлива оказались на поверку беспринципными дельцами, торгующими собственной торговой маркой. В их производство, показы и коллекции были вложены деньги мафиозных сообществ. В кулуарах Недели высокой моды открыто обсуждалось, какая московская бандитская группировка поддерживает того или иного дизайнера. Состязание между кутюрье превращалось в опасное сражение между столичными бандитами – ввязываться в бои местного значения пришельцу из-за рубежа было опасно.
На одном из дефиле, где приглашённые из-за рубежа гости пробавлялись скулосводящими зевками, неожиданно внимание Морозова привлекла молодая женщина с яркими глазами, русыми волосами и соболиными бровями вразлёт, одета она была в изящный костюм. Кусая губы, она сидела в первом ряду и пожирала глазами прохаживавшихся по подиуму моделей, делая быстрые зарисовки в блокноте. Девушка показалась Морозову странно знакомой, но он никак не мог припомнить, где же они могли видеться.
В перерыве он пробрался поближе к интересной незнакомке. На бейджике, на лацкане костюма, значилось: «Наталья Гладышева, главный технолог швейной фабрики имени Октябрьской революции». Это была та самая Наташа Гладышева, которая когда-то подрабатывала в первом швейном кооперативе города Красноурюпинска! Она почти не изменилась: тот же прямой взгляд, та же гордая посадка головы… Наташа не узнала в лощёном господине с элегантными манерами и в дорогом костюме того длинноволосого Костю Морозова, с кем до хрипоты спорила о работе в условиях советского производства. Зато он узнал ее.