– Надо подумать, – произнес Морозов, глядя ей в глаза. – Нужно подумать…
Шла уже вторая неделя, как он находился в Москве. В Милане его ждали неотложные дела, а он всё торчал здесь. Компаньоны обрывали телефон, требуя его возвращения, – нужно было подписывать какие-то бумаги относительно покупки очередной фабрики у разорившегося англичанина, штамповавшего вместо ходового и качественного товара дешевые безобразные пиджаки.
А он в это время бродил вместе с Наташей по Москве. Они строили планы совместного предпринимательства, вспоминали, шутили и всё не могли наговориться. Морозов смотрел в синие яркие глаза и не находил в себе силы уехать. Отныне он хотел остаться здесь. Остаться навсегда.
Уехать ему всё же пришлось. Из Милана он каждый день звонил Наташе, они по нескольку часов говорили о продвижении дел по созданию в столице совместного предприятия. На день рождения он прислал ей напёрсток и сантиметр, которыми пользовался сам Великий Кудесник с улицы Грюнель – знаменитый кутюрье подарил его начинающему коллеге, когда Морозов прощался с ним, уходя на вольные хлеба из его ателье.
Зимой Костя приехал в столицу на Новый год и слегка обалдел от русских морозов – он отвык от них за время своей заграничной жизни. На Рождество Костя подарил Наташе маленького щенка лабрадора и обручальное кольцо с рубином. В жизни у него было много женщин – разного цвета кожи, говоривших на разных языках и разных в постели. Некоторых, ему казалось, он любил, некоторые, как они уверяли, любили его. Со всеми он расставался – с некоторыми без сожаления, с другими – тоскуя, но ни разу ему не встречалась женщина, которую бы он хотел видеть каждый день подле себя.
И вдруг именно такую женщину Костя неожиданно встретил. Точнее, встретил-то он ее давно, еще семь лет назад, а вот понял это только сейчас. Теперь он хотел одного – постоянно видеть Наташу, девушку с восторженно распахнутыми синими глазами, рядом с собой. Он знал, что она никогда не уедет из страны. Оставить любимую работу для нее – всё равно что лишиться самое себя. Кроме того, в России, очнувшейся наконец от долгого сна, раскрывались огромные просторы для частной инициативы. Поэтому Морозов принял решение.
К исходу 1996 года представительство фирмы «Русский торговый альянс» приветливо распахнуло двери своего шикарного офиса в центре столицы, неподалёку от Кремля.