Мать наклонилась к мальчику и страстно сжала его в объятиях. Глаза ее влажно заблестели.
– Мама… – прошептал он почти беззвучно.
Женщина прошептала на ухо сыну несколько слов, которые директриса не смогла разобрать, как ни вслушивалась. Она даже не поняла, на каком языке они говорят. «О, этот головоломный польский язык!» – морщась, подумала она, но вслух сказала лишь с любезной улыбкой:
– Пойдём, Поль, я покажу тебе твою комнату и познакомлю с новыми друзьями.
Мальчик с обречённостью человека, понимающего, что у него нет выбора, протянул ей руку.
Рози Штайн широко улыбнулась и обратилась к посетительнице:
– Пожалуйста, передайте его святейшеству, что мы всегда рады приветствовать его в нашем пансионе. Мы приобщаем детей к азам католической веры и на этом поприще могли бы…
– Непременно передам! – улыбнулась дама. Темные очки удачно маскировали застывшую в глазах мучительную тоску.
Как только за мальчиком захлопнулась дверь школы, дама в очках села на заднее сиденье лимузина и коротко бросила шоферу: «Поехали!»
Она сняла тёмные очки, достала из сумочки фотографию и разорвала ее на мелкие кусочки. Точно солнечный лучик, в хмурый день пробивающийся сквозь тучи, скользнул по ее лицу. «Дурёха госпожа Штайн понятия не имеет, что такое фотомонтаж», – подумала женщина.
Подхваченные ветерком кусочки разорванной фотографии приземлились на снежной обочине. На одном обрывке со всепрощающей улыбкой благословлял Иоанн Павел Второй, его святейшество папа римский, в миру Кароль Юзеф Войтыла. Он был стопроцентным поляком. А женщина в лимузине была стопроцентной русской.
Она взглянула на часы и озабоченно покачала головой. Прокатные сутки роскошного автомобиля заканчивались ровно через два часа.
Две симпатичные, но чересчур ярко одетые особы сидели за столиком кафе на Петровке и оживлённо болтали. Столик стоял у окна, за которым сыпал мелкий снежок. Одна из хорошеньких болтушек была повыше ростом и с русыми волосами, а другая пониже, с игривыми белокурыми кудряшками. На приятельницах были такие короткие юбочки, и они так ярко накрасились, что ни один из посетителей кафе не принял бы их за добропорядочных особ. Но и для проституток, приехавших на заработки из провинции, девицы выглядели слишком дорого и держались слишком уверенно.
– А мой-то вчера! – Девица в кудряшках хвастливо вытянула руку. – Кольцо мне подарил.