Старик потёр ладонями колени, вытянул левую ногу. Затекла, наверное – он сидел на низеньком раскладном стульчике, не слишком удобном даже на вид.
– Вот я подумал, и решил начать распродавать потихоньку, что нажил. Собираться буду.
Я улыбнулся.
– Удачи вам на новом месте! – сказал я.
– Спасибо на добром слове, – кивнул старик. – Да только зачем мне удача?.. – он потёр грудь, – сердце ноет, как представлю, что всё закончилось. Надеюсь вот, что на пару лет хватит вещей, чтобы распродавались помедленнее…
– Внучата растут быстро, – заметил я. – Тут каждый день на вес золота.
Он кивнул.
– Знаю, знаю, и прав ты… только как вот это всё оставить, а? И с внучатами нянчиться хочется, и прошлое не отпускает… меня же самого в том доме мама тетешкала… там своим, родным пахнет… а как оно на чужбине-то будет?.. чувствую, что поеду – не вернусь больше.
Мне даже показалось, что у него акцент почти исчез. Да и словечки редкие появились. Специально поначалу старался казаться более чужим, что ли?..
– Тут уж выбирать приходится, – вздохнул я в ответ. – Тяжелый выбор, на разрыв… но как по мне – будущее, оно всегда интереснее!
– Это ты верно говоришь, – кивнул он. – Да только что нужнее старику? Новьё или тепло старое, проверенное?… эх!
– Иногда можно на судьбу положиться, – улыбнулся я. – Посмотрите, как торговля пойдёт. Если легко ваши вещи уйдут, да по хорошей цене – значит, ехать надо, без сожалений. Ну а задержат, значит, задержат, тут ничего не попишешь. Пускай внучки подрастают, чтобы перелёт дальний выдержать.
Старик улыбнулся в ответ – открыто, искренне.
– Скажи, ты хочешь его купить? – спросил он.
– Да, – не стал отпираться я.
– Тогда назови свою цену. Давай поторгуемся.
Я назвал. Ровно половину той суммы, которая была у меня с собой наличными, в долларах.
Старик нахмурился.
– Разве ты не знаешь, что грех шутить над стариками? – спросил он с рассерженными нотками в голосе.
Вместо ответа я достал и пересчитал купюры. Старик сделал круглые глаза. Потом снова прищурился и оглядел меня внимательнее.
– Коллекционер, наверное? – спросил он.
– Ценитель, – ответил я.
– Разбираешься в таких делах… и наверняка знаешь, сколько эта вещь на самом деле стоит, – тихо, будто размышляя про себя, проговорил грузин.
В ответ я молча пожал плечами.
– Теперь, когда я знаю, что эта вещь ценная – я бы, может, и не стал её продавать… – сказал торговец.