– Вызовите скорую, у этих двоих серьёзные переломы, – я снова обратился к боевику, который передал рацию, кивнув на площадку за воротами, где меня пытались положить.
Раненые мной боевики пытались ползти по направлению к своим авто.
Лысый начал медленно подниматься. Встал на ноги. Хотел отряхнуть штаны, но поморщился – сломанная лучевая кость давала о себе знать.
Плотно стиснув зубы, он посмотрел на меня, после чего произнёс, почти не размыкая губ:
– Прошу прощения за недостойное поведение, – сказал он. – Если вам причинён ущерб, мы его компенсируем. Искренне сожалею об этом недоразумении.
Я выдержал паузу, наслаждаясь почти физически ощущаемой растерянностью других охранников.
Лысый бледнел и потел. Если я правильно понял, от моего ответа в его дальнейшей жизни зависело очень много чего.
– Будем считать инцидент исчерпанным, – ответил я.
– Благодарю, – кивнул лысый.
– В контейнеры не заглядывать. В остальном территория в вашем полном распоряжении, – ответил я, добавив: – Если понадоблюсь, я буду на берегу.
После этого я, улыбаясь своим мыслям, направился в зону отдыха.
Я думал о дедушке. Точнее, о том, как ему удаётся успешно моделировать ситуации. Он ведь не зря посоветовал мне надеть браслет. Будь со мной более серьёзные вещи, ситуация могла закончиться куда более плачевно. Возможно, не обошлось бы без жертв. И тогда я бы точно отказался встречаться с высокопоставленным посвящённым; это было бы нарушением моих принципов. А так у меня оставался выбор: отказать во встрече по формальным основаниям или же проявить дипломатический такт и принять посвящённого, который вроде как становился мне обязан уже в самом начале делового общения.
Кроме того, у меня давно не было выгодных продаж. Не то чтобы я прям в самом деле начинал бедствовать – нет, конечно. Денег у меня на счетах, на складах, в золоте, драгоценностях и крипте хватило бы на несколько роскошных жизней. Но дело ведь не только в деньгах. Дедушка хотел, чтобы я не терял вкуса к сделкам. А тут такая возможность…
Когда-то меня такие его выкрутасы раздражали. Я считал это недостойными манипуляциями, недопустимыми в доверительных отношениях. А потом, со временем, я научился ценить его расчёт и, самое главное – то, с какой неизменной точностью он приводил к благим результатам, сохраняя свободу выбора.