– Так не упадёт.
Я держала её, словно чудо, каковым она и была. Направляла объектив и задерживала дыхание, прежде чем сделать снимок. Посмотрев на экран, я испытала восторг. Это удовольствие было для меня новым. Снимок получился смазанным, но в нём было что-то такое, что пробудило во мне азарт и желание продолжить.
Вот, оказывается, чего мне не хватало – фотоаппарата. С ним я почувствовала себя защищённой. Уже смело пошла по галерее, фотографируя всё подряд. Хотя больше месяца я ни с кем, кроме мамы, толком не общалась, я не стеснялась близко подходить к людям и совать объектив им в лицо, а затем молча отходить к другим. Толпа была для меня неким единым организмом.
– Неплохо, – сказал дядя Саша, прощёлкивая снимки, и похлопал меня по плечу. На волне смелости я решилась спросить у него:
– Вы скинете мне фотографии?
Вопрос вызвал у него смех. Он ничего не сказал, лишь ещё сильнее сжал мой локоть.
Я плохо получалась на фотографиях – так я считала. Я была не просто нефотогеничной. Фотография шла настолько вразрез с тем, как я себя видела, что в этом гротескном изображении я не узнавала себя. Не нашёлся ещё фотограф, который снял бы меня так, как я сама себя видела. Может быть, этот фотограф, который назвался моим дядей, тот самый? Может быть, встреча сегодня не случайна? Может быть, сама судьба свела нас, чтобы он запечатлел мою недолговечную красоту?
Я знала, что красота недолговечна. Дело даже не в возрасте. Дело в голоде. Я знала, что не смогу долго удерживать голодного зверя под контролем. Нельзя победить голод. В конце концов голод победит. Когда-нибудь, я не знала, когда именно, но до тошноты чувствовала ужас подступающей неизбежности. Как бы ни хотелось верить в обратное, но где-то глубоко внутри я понимала, чем грозит голод. Понимала, что у всего есть оборотная сторона. Оборотная сторона анорексии – срыв. Я закрывала глаза и видела себя огромной, как лежбище моржей, тушей. Мне придётся дорого заплатить за худое тело.
Я не всегда была худой. Да-да, но это секрет. Никто на этой выставке не должен узнать. Никто вообще не должен узнать. С другой стороны, мне хотелось показать всему миру и этому фотографу в частности, какой я была до. До того как приблизилась к идеалу, чтобы он понял, каких трудов стоила эта фигура, что я не просто худая от природы девочка. У меня запутанная история. У меня есть опыт и чувства. Я глубокий человек.