– Нет, – сухо отказала мадам. – Я не знаю, во что ты ввязался, но только на этот аукцион ни один из покупателей не явился лично. Здесь только представители. А таких яростных торгов я вообще не припомню.
– Нам только лучше, – улыбнулся сианджиец.
– Мне так не кажется, Вигмар, но дело твое. Для завершения сделки вам назначена встреча. Мой процент ты знаешь.
Она передала сложенную вдвое бумажку и удалилась.
Через час после торгов Вигмар и Ягори, переодетые в обычную дорожную одежду, стояли перед массивной деревянной дверью, украшенной инкрустациями и резьбой. С высокой стены, в которую была врезана эта дверь, свешивались гибкие зеленые лианы с редкими глянцевыми листьями. За стеной поднималось неказистое трехэтажное здание, которое выделялось на фоне остальных особняков богатых кварталов простой, монументальной формой и почти полным отсутствием декора. Исключение составляла та самая великолепная дверь и изящные ступенчатые четырехугольные крыши. Свет нигде не горел.
Вигмар глянул по сторонам, почесал нос и решительно постучал круглым набалдашником. Дом ответил гулкой тишиной.
– Кто здесь живет? – вполголоса спросила Ягори.
– Как будто бы никто, – пожал плечами Вигмар. – Болтают, что там когда-то накрыли банду заговорщиков, и дом никто так и не перекупил.
– Нам точно сюда?
– Адрес верный.
Он снова постучал, и на этот раз дверь отворилась, противно скрипнув застарелыми петлями. На пороге застыл невзрачный молчаливый слуга, почтительно согнувшись в поклоне и приглашая внутрь темного помещения. Вигмар уверенно шагнул, и Ягори последовала за ним. А невысокий привратник шмыгнул вперед и в полной тишине двинулся в глубину здания, освещаемый только лунным светом, сочившимся сквозь увитые плющом окна.
В молчании и темноте они пересекли этаж и поднялись по широкой лестнице, очертания которой терялись в просторных темных углах. Так же молча пересекли второй этаж и поднялись по другой лестнице – копии первой. На третьем этаже слуга вывел их на балюстраду, протянувшуюся вокруг здания, и сопроводил в укромную лоджию на противоположной от улицы стороне. Дом оказался последним в ряду особняков и тыльным фасадом выходил к скалистой каменной чаше, в которой расположился Бай-Чонг.
Слуга поклонился и незаметно растворился. Брат с сестрой остались одни.