Позор на мои неровно подстриженные лохмы.
Кстати, чего, собственно, он хочет от меня, если сам доверил собственную внешность укуренному стилисту Леди Гагы? Серьезно, есть подозрения, что у нее она по-тихой подрабатывает, больше ничем я ее повышенную креативность объяснить не могу!
– Белка, такую шевелюру изгадили, – продолжал сокрушаться братиш, качая головой на крепкой бычьей шее. – Ну на кой хрен?
– Не поняла, – позади него словно из ниоткуда выросла Неаполь, успевшая уже собрать волосы в кучерявый хвост, сменить рубашку на обтягивающую футболку, а на ноги натянуть белые джинсы. – Чё за выпад, да мимо кассы, моя небритая любовь? Я ж ща как изгажу кому-то карму с ширмой, неделю зеркала под покрывалом ныкаться изволят! Ты обалдел? Это я когда кому-то что-то портила?!
– Да не Кис, прическа-то нормальная, – вздохнув, окончательно скис Илюха. Помешав крохотной ложечкой остатки кофе, отшвырнул ее на стол и сморщился. – Только какая она теперь нафиг Белка?
– То Зайки, то Белки, – закатив глаза, Неаполь принялась сердито убирать со стола. – Зоофилия полным ходом, питекантроп! А от сестры отстань, она в поряде. Все ногти, лапки, реснице вон, похлопай и взлетай! А рыжий ей хоть и шел… Она жизню свою меняет, али как?
Угу. Меняю. Сама того не ведая и не зная!
Да, брат просил привести в порядок меня, мою бледную моську, и поблекшие, некогда шикарные, как и у него, медные волосы.
Ну, сам просил, сам получил, чего сокрушаться теперь? Мне вообще фиолетово, как я выгляжу, по большей-то части…
А на подругу зря гонит. Она хоть и с прибабахом в голове, но трудов и сил в меня вложила кучу, пока он исправно квасил в своем клубешнике.
Повторюсь, меня не особо волновало, что она со мной творила – маникюр, так маникюр, черный, а не розовый, и слава десятому виндоусу! Ресницы вроде как нарастила, с бровями что-то делала, из гривы приличную рваную лесенку сотворила, правда длину на кой-то черт оставила.
Ну нафига мне волосы ниже лопаток?
– Чё, перегнул? – вытянув длинные ноги под столом, специально задев мои, негромко поинтересовался брательник, покосившись в сторону раковины, в которой Неаполь мыла посуду, недовольно шипя себе под нос, яростно грохая тарелками.
– Аха, – согласно кивнула, раздумывая, стащить что еще съестного, или оставить так, как есть. Подумав, умыкнула венскую вафлю с карамелью и дополнила. – Старалась, всё-таки.