– Давай! – повторил Эши, схватив копьё обеими руками и выставив наконечник перед собой.
Техеш замер. Его правое колено заметно подрагивало, а руки будто отказывались слушаться. Юноша искоса посмотрел на Эши, уловил его нетерпеливый взгляд и кивнул сам себе. Наконец, он шагнул вперёд, погрузив левую ногу по колено в воды Ашамази, и протянул подгнившее мясо.
Крокодил вмиг учуял зловонное лакомство. Он распахнул пасть, продемонстрировал людям ряды острых зубов и сорвался с места. С небывалой скоростью тварь разорвала дистанцию и выпрыгнула из воды. Её челюсти устремились к добыче, норовя заодно отхватить и руку Техеша по самый локоть.
– Отходи! – закричал Эши, бросаясь навстречу крокодилу. – Отходи!
Техеш взвизгнул и выронил мясо. Он попытался отпрыгнуть, но лишь завалился на спину, всё ещё слишком близко к смертоносным челюстям зубастой гадины. К счастью, крокодил решил сначала расправиться с падалью и уже потом заняться истошно вопящей свежатиной
Эши же допускать этого не собирался. Пока животное замедлилось, чтобы проглотить ошмёток антилопы, он бросился в воду, на лету занося копьё. Острый конец обрушился на чешуйчатый лоб крокодила и уткнулся в крепкий череп. Тварь яростно взбрыкнула и попыталась вырваться. Тогда Эши перехватил копьё и повис на нём, как на праздничном шесте. Лишь под всем его весом оружие сумело проломить кость. С громким хрустом оно прошло через крокодилью голову и воткнулось в илистое дно Ашамази. Кровь его красным туманом наполнила воды великого озера.
– Прости меня, Великий Змей, – обратился Эши к Шепзириару, покровителю всех ашмазирцев. – Прости, что окропил кровью твой дом.
«Опять», – добавил он мысленно.
– И спасибо тебе, Великий Змей, что избавил от крови наш, – дрожащим голосом добавил Техеш, не сводя глаз с обмякшего тела крокодила. – Ну что, пустим его на мясо?
– Если сам дотащишь его до дома, – Эши придавил голову животного подошвой сандалии и с трудом извлёк копьё. – И есть будешь сам.
Крокодил на вид был совсем старым, раз успел вымахать едва ли не в три человеческих роста. Мясо мясом, но такие обычно сохраняли вкус затхлой воды, даже если обжарить их до чёрной угольной корки. Времена настали тяжёлые, но не настолько безнадёжные.
Эши протопал по расхоженной тропе вдоль плантации, поглядывая на поредевшие ряды папируса. Стебли продолжали сохнуть, пусть дни стояли на редкость пасмурные для жаркого сезона. Такие пойдут разве что на корм верблюдам, коих в семье осталось всего два.