Исана задумчиво прищурилась.
– Конечно, – заметила она, – случись что со мной, вы будете вольны взять другую жену. В таком случае ребенок, которого она вам принесет, получит права на трон – если убрать с дороги моего сына.
Аквитейн горестно хмыкнул.
– Инвидия всегда была мастерицей в делах измены, – сказал он. – Но я вижу, что вы не случайно уцелели после общения с ней.
– Кроме того, – продолжала Исана, – почему вы так уверены, что я, выбрав удобный момент, не стану злоумышлять против вас?
– Потому что не станете, – просто ответил Аквитейн. – Вы не из тех.
– Не из тех, кто готов на убийство для спасения своего ребенка?
– Не из тех, кто бьет в спину, – сказал он. – А удар, нанесенный глаза в глаза, я переживу.
Исана молча смотрела на него. Ей он всегда представлялся Инвидией в мужском теле – соучастником ее беспощадных интриг. Ей в голову не приходило, что он способен понять: не каждый строит заговоры против всех, не каждый способен на убийство и предательство, какие бы выгоды это ни сулило. Впрочем, стоило ли удивляться? Инвидия умела распознать верность в других – то ядро… чести – неуверенно предположила Исана, – которое придает слову цену сверх короткого теплого дыхания. И без колебаний обернула верность Исаны в свою пользу.
– Скажите, – спросила она, – какие причины могли бы заставить меня принять ваше предложение вместо того, чтобы поддерживать законного наследника?
– Три причины, – без запинки ответил он. – Первая: этим вы прекратите нынешнюю борьбу в Сенате и вырвете зубы у некоторых сенаторов. Валериус затеял эту свару в расчете, что военное время требует твердой, определившейся власти. Наш союз лишит Валериуса его молний, не позволит Сенату разбиться на фракции и не допустит опасного прецедента – когда Сенат диктует условия Первому консулу.
– Вторая?
– Это устранит причины, по которым я мог бы желать зла вашему сыну или защищаться от него. Я охотно признаю способности Октавиана. Но за мной опыт и положение. Борьба за власть неизбежно погубит его, а вместе с ним и страну.
Исана подумала, что высмеять его доводы оказалось бы много легче, если бы совсем недавно она не доказывала того же Верадис.
– Третья, – продолжал Аквитейн. – Это спасет жизни. Ворд наступает. Мы уже потеряли слишком много времени именно из-за сомнений, кому причитается корона. Наш враг с каждым днем сильнее. Кто бы ни носил корону – Октавиан или я, – эти колебания парализуют всех. Я уже здесь. Его здесь нет.