Иппэй переводил и комментировал Гофмансталя и Стефана Георге[6], а также написал критическую биографию Ли Хэ[7]. Его литературный стиль отличался изысканностью и утонченностью, в нем не было ни капли деловитости, свойственной торговцам. Напротив, он был преисполнен холодной эксцентричности, тяготел к цветистости и украшательству, которые присущи ценителям искусства.
Нередко люди такого типа из-за своей природной склонности невольно наделяют себя неведомой обычным людям привилегией презирать попытки духовного совершенствования и превращаются в удивительно пустое чувственное существо. Начав работать в магазине, Кодзи был поражен, как много времени и внимания Иппэй уделял любовным делам.
Конечно, Кодзи старался держаться подальше от всего этого, ведь к нему оно никакого отношения не имело. Как-то раз, когда он закончил работу и собирался домой, Иппэй, всем своим видом выказывая дружелюбие, остановил его и предложил пойти выпить. Едва они устроились в каком-то баре, как Иппэй сразу заговорил:
– Ты у нас волк-одиночка. Я тебе завидую. Ни родителей, ни братьев, ни сестер, ни родственников. И жены тоже нет, и детей. Не люблю людей, у которых замечательные семьи и замечательные поручители. Скажи, ведь тебе хватает денег только на жизнь, да?
– Думаю, как-нибудь протяну до окончания университета. Мой старик оставил кое-какие деньги. Но с таким капиталом далеко не уедешь.
– Ничего. Есть же еще и деньги, которые ты зарабатываешь у меня.
– Спасибо. Я вам очень признателен.
Помолчав немного, Иппэй отпил из стакана и продолжил:
– Я слышал, ты пару дней назад подрался.
– О-откуда вы знаете?
От удивления Кодзи слегка заикался.
– Один из наших продавцов услышал об этом от приятеля. История показалась ему забавной, и он решил поделиться со мной.
Кодзи смущенно почесал голову. Он был похож на провинившегося школьника.
Иппэю захотелось знать подробности. Кодзи рассказал, как вечером после закрытия магазина он с приятелем, который тоже где-то подрабатывал, зашли в Синдзюку в бар выпить виски. На выходе из бара на них кто-то напал, завязалась драка, но все быстро кончилось – они убежали. Иппэя больше волновало не столько само происшествие, сколько душевное состояние Кодзи.
– Ты разозлился? Из-за этого ввязался в драку?
– Не знаю почему. Вдруг вышел из себя, и все.