Роберт Кеохейн в 2015 году
Я хочу поимённо упомянуть небольшое количество людей, которые внесли особый вклад. Карен Бернштейн и Шэннон Салмон успешно выполняли функции ассистентов исследователей, собирая материал, использованный в главах 8—10. Я поделился многими ранними, еще не изданными черновиками с Хелен Милнер. Я благодарен ей как за то, что она предложила острую критику, так и за то, что она не отказалась от проекта, даже когда мои предварительные аргументы могли показаться безнадежно искаженными и запутанными. Джозеф Най, мой близкий друг и бывший соавтор, был ценным источником как интеллектуальной перспективы, так и моральной поддержки. Винод Аггарвал, Роберт Аксельрод, Джеймс Капорасо, Бенджамин Коэн, Роберт Гилпин, Питер Гуревич, Лия Хаус, Гарольд Якобсон, Питер Катценштейн, Наннерл Кеохейн, Дэвид Лайтин, Хелен Милнер, Джозеф Най, Сьюзен Моллер Окин, Роберт Патнэм и Говард Сильверман прочитали все или значительную часть предпоследнего варианта и дали мне ценные комментарии.
Не менее важны и старшие ученые, которым я стремился подражать: творческие люди, которые уважают молодых мыслителей и заботятся о них, отказываясь прятаться за репутацией и титулами. Эти интеллектуалы готовы предлагать новые идеи и подвергать их тщательному анализу. Зная, что социальная наука развивается не столько путем суммарного перебирания фактов, сколько путем диалектического противостояния идей, они не боятся быть раскритикованными или даже оказаться неправыми. К числу таких наставников я отношу, в частности, Александра Джорджа, Эрнста Хааса, Альберта Хиршмана, Стэнли Хоффмана, Чарльза Киндлбергера, Роберта Норта, Раймонда Вернона и Кеннета Уолтца – самых разных ученых, которых объединяет лишь их плодовитое воображение, интеллектуальная честь и бодрость духа и ума.
Двух человек, которые вдохновляли меня, уже нет в живых. Один из них – Фред Хирш, изобретательный политэкономист, автор книги «Социальные ограничения роста» и великий человек, который умер слишком молодым. Другой – Роберт Э. Кеохейн, мой отец. Хотя он обладал мощным интеллектом, он никогда не создавал крупных научных трудов; но воспоминания о широте и богатстве его знаний и его абсолютной честности до сих пор служат мне предостережением от поверхностности и оппортунизма.