Но разве главное в том, сколько зерна собирали? Валовый сбор, экспорт, важнейший аргумент, что, мол, Россия кормила половину Европы, – разве в этом суть? Да плевать, кого и как она кормила, надоело уже это колониальное низкопоклонство – важно, кто и как кормил ее собственное население. А то действительно, впору поверить, что пришли злые большевики, обманули доверчивых мужичков и устроили революцию, от которой всем только хуже стало. А потом еще и разорили своей коллективизацией пейзан, которые до того горя не знали.
О. Тихон Шевкунов. «Замечательный русский писатель Владимир Алексеевич Солоухин, с которым мне выпала честь лично общаться, как-то заметил: “Когда нам хотят доказать, что крестьянство в России бедствовало, что Россия была нищей страной, то хочется спросить: откуда же взялись шесть миллионов зажиточных хозяйств для раскулачивания? Если в стране шесть миллионов богатых хозяйств, то можно ли ее назвать нищей? ”»
Ну, во-первых, можно. Если остальные девятнадцать миллионов хозяев не могут прокормить свои семьи, то она богатая, что ли24? Почему-то сейчас, рассуждая об экономическом положении какого-либо государства, оперируют не состояниями олигархов и не доходами среднего класса, а процентом людей, живущих ниже «черты бедности». А когда хотят доказать процветание Российской империи, действуют с точностью до наоборот.
Во-вторых, ссылаться в историческом труде на писателей – моветон. И это не просто так. Писатель, он за свои слова не отвечает ничем, даже своей репутацией. По Солоухину, раскулачили 6 млн хозяев – 24 % от их общего числа. В реальности, согласно статистике и с округлением до сотен тысяч, таковых было 400 тысяч25, то есть 1,6 % от общего числа хозяев. Есть разница? Солоухин на научную достоверность не претендует, он поэмы пишет, хотя и в прозе, но труд о. Тихона вроде бы все же исторический?
Вернемся, впрочем, к населению и его прокорму. Рассмотрим для начала, очень в общих чертах, опять же на уровне «средней температуры по больнице», экономику крестьянского двора Российской империи, находящегося примерно на «черте бедности». Которых, кстати, было две – статистическая и внутридеревенская.
Статистически бедняцкими в России считались хозяйства, имевшие не более 5 десятин надела, не больше одной лошади и одной коровы. Это, так сказать, граница между бедняком и середняком. Экономист 20‑х годов Лев Литошенко в книге «Социализация земли в России» приводит следующую таблицу, составленную по 25 губерниям на 1917 год. Никаких большевиков еще и близко не было, да и Февраль повлиял скорее положительно, прибавив и скота, и инвентаря.