Если безопасность нации теперь требует военного, экономического и «технического» вмешательства, когда местные правящие группы не выполняют работу по ликвидации народных освободительных движений, то это потому, что система больше не способна воспроизводить себя с помощью своих собственных экономических механизмов.
Эта задача должна быть выполнена государством, которое сталкивается на международной арене с воинствующей оппозицией «снизу», что, в свою очередь, разжигает оппозицию в метрополиях.
И когда сегодня смертельная игра силовой политики приводит к эффективному сотрудничеству и эффективному разделению сфер влияния между государственно-социалистической и государственно-капиталистической орбитой, эта дипломатия предусматривает общую угрозу снизу. Однако «внизу» находятся не только несчастные на земле, но и более образованные и привилегированные человеческие объекты контроля и репрессий. В основании пирамиды преобладает распыление.
Она превращает всего человека – тело и разум – в инструмент или даже часть инструмента: активный или пассивный, продуктивный или восприимчивый, в рабочее и свободное время он служит системе.
Техническое разделение труда делит само человеческое существо на частичные операции и функции, координируемые координаторами капиталистического процесса.
Эта техноструктура эксплуатации организует обширную сеть человеческих инструментов, которые создают и поддерживают богатое общество.
Ибо, если он не принадлежит к безжалостно подавляемым меньшинствам, индивид также извлекает выгоду из этого богатства.
Капитал в настоящее время создает для большинства населения метрополий не столько материальные лишения, сколько управляемое удовлетворение материальных потребностей, превращая все человеческое существо – разум и чувства – в объект управления, направленный на производство и воспроизведение не только целей, но также ценностей и обещаний о системе, ее идеологическом рае. За технологической завесой, за политической завесой демократии появляется реальность, всеобщее рабство, потеря человеческого достоинства в заранее подготовленной свободе выбора.
И структура власти больше не «сублимирована» в стиле либеральной культуры, даже не лицемерна (сохраняя при этом хотя бы «формальности», оболочку достоинства), а жестока, отбрасывая все претензии на правду и справедливость.