Я сама себя виню. Из—за меня Лиама ослепла. Это я ее убила.
– Нет, Аврора. Не виню. Я просто объясняю, что в нашей природе – пользоваться тем, что есть, даже когда у тебя отняли нечто невероятно значимое. Надо же выживать, как—то вертеться. Искать новые смыслы, в конце концов. Я по-прежнему остаюсь при своем мнении: ее нанял для своих утех уродливый извращенец, прикрывая непристойное предложение тем, что он хочет обучаться игре на фортепиано. Она, судя по последним фото в социальных сетях, влюбилась в него. А потом…
– Если с ней все хорошо, она бы выходила на связь. Она бы сообщила об этом. Она бы не смогла оставить меня в неведении.
– Милая, один Бог знает, что чувствует человек, когда теряет зрение, пусть и не полностью, в осознанном возрасте. Лиа постоянно жила в страхе, что совсем потеряет его. Она утратила смысл жизни и нашла его, построив новую. Почему ты так на это не смотришь? И ты не виновата. С Лиамой может быть все хорошо. Хочется верить, что она жива…
– Мы обе знаем, что это не так. И если бы не я, она была бы здесь. Родители бы были живы. Я разрушаю все, к чему прикасаюсь, – тихо заканчиваю за Солану я и резко выбегаю из квартиры.
***
Хлопнув дверью, я бросаюсь к лестничному проему. Я на десятом этаже, но мне просто необходимо подняться выше. Еще выше. Перепрыгиваю ступени, ощущая, как колет в боку, грудную клетку сводит от недостатка кислорода. По телу струится пот, оно явно не было готово к такому внезапному кардио. Несколько лестничных пролетов, и я выскакиваю в одну из открытых зон здания – здесь расположен небольшой коворкинг для тех, кто любит работать на свежем воздухе. Здесь всегда мало людей, а чаще всего и вовсе никого нет. В груди разрастается свинцовый камень, имя которому одно – чувство вины. Ни одна операция не способна его достать из меня, вырезать.
Бросаясь к краю, опускаю руки на перекладину. Стеклянного ограждения нет, но есть камеры. Охрана не придет так быстро. Никто не предаст значения тому, что я стою здесь и рассматриваю другие небоскребы города и звездное небо, затянутое тучами.
Как бы я хотела жить там, где всегда светит солнце…
Как бы я хотела жить. Жить, а не существовать.
Есть вещи, которые уже никогда не сбудутся. На мгновение ловлю себя на мысли: мои родители, они тоже так думали? Они сделали это с собой из-за чувства вины, несмотря на то, что не было никаких признаков депрессии и того, что они планируют?