Стоит, впрочем, отметить, что эти довольно непритязательные и скептические взгляды на любовь французских мыслителей явно не соответствовали исключительному характеру вызывающих, порой причудливых и неизменно головокружительных личных любовных историй. Так же, как ницшеанский любовный романтизм в произведениях Максима Горького не в полной мере отразил витиеватую запутанность его любовных предпочтений.
За океаном идеи Фуко об истории сексуальности и практиках заботы человека о себе были встречены в конце 1970-х – начале 1980-х годов с энтузиазмом, но быстро растворились в глобальной массе импортируемых новинок, собственных озарений о природе любви и техниках романтических отношений, возникающих на поверхности глубоко засевшего во все социальные поры американского общества психоанализа.
Все три находящиеся в поле нашего внимания почвы прорастания любви на излете XX века не избежали удушающих объятий могущественного уравнителя великих и примитивных идей, захватившего знамя поборника индивидуальной свободы, – постмодернизма. Теперь стало бессмысленно в одиночку, с партнером или с единомышленниками искать или отстаивать найденную в любовных вопросах истину. Все модели любви подробно изучены, известны и изложены в популярных книжках по самосовершенствованию. Всякий волен выбрать ту, что ему по душе, а если не подойдет, то сменить, и не раз. Защищать тот или иной выбор интимной жизни, даже самый экзотический, нет необходимости – толерантность на Западе уже стала повсеместной, и порой ей даже злоупотребляют. Казалось бы, пришел конец сексуальной истории человечества?
Увы! Даже невооруженным взглядом видно, что люди в большинстве продолжают поиски своей особенной и по-настоящему подлинной любви. Если это не удается в личной судьбе, то с пристальным любопытством следят за любовными историями знаменитостей или героев телевизионных сериалов. За этой «неотъемлемой человеческой жаждой» и неиссякаемой стихийной практикой любви продолжают наблюдать острые умы, и то тут, то там возникают новые концепции любви, стремящиеся охватить весь ее многоплановый и пугающе разветвленный поток. Осмелимся предположить, что одно из новейших толкований любви, предложенное британским профессором философии Саймоном Мэем в 2019 году и опубликованное под названием «Любовь: новое понимание древней эмоции», которое мы представим в последней главе нашей книги, в ближайшее время будет завезено в США, где лет через двадцать станет мейнстримом