Ладно, Ксюшу пережила, не впервой. Но вот что Олег не может искать себе новую работу, потому что Ксении так необходимо внимание отца – это что-то новенькое. Буквально несколько минут назад она соловьем заливалась оттого, как прекрасно, что я выхожу на работу. И так великолепно, что моя мама может сидеть с внучкой каждую среду по три часа. Да, моя мама, а не Олег!
Поняв, что произнесла полную глупость, Элен быстро сменила тему разговора:
– Ой, Катюш, совершенно забыла! Подойди, пожалуйста, к булю и в правом ящике возьми шкатулочку.
Булем Элен называла роскошный комод, который был выполнен в стиле Буль. Фасад мебели был украшен богатейшей инкрустацией из латуни, золоченой бронзы, пластин из панциря черепахи. Такую мебель я видела только в музеях и в доме Элен. Выдвинув правый ящик, я увидела небольшую шкатулку из красного дерева, на которой были вырезаны инициалы Э. В. Однако буква «В» означала не первую букву ее отчества, а первую букву ее девичьей фамилии – Волынская.
– Открой шкатулку, – произнесла нежным голосом Элен.
Я открыла шкатулку, но она оказалась пустой.
– Здесь ничего нет, – сказала я.
– Ах, да! Подай мне шкатулку.
Элен взяла в руки шкатулку и, нажав на незаметную кнопочку, открыла дно. Элен вытащила из шкатулки красивые серьги и протянула мне. В моих руках оказалось произведение искусства. Небольшие золотые серьги с бриллиантами, словно капельки, лежали у меня на ладони.
– Милая, это семейная реликвия. Я не знаю, сколько мне осталось еще прожить, но я очень хочу, чтобы эти серьги ты передала Ксении в день ее шестнадцатилетия, как когда-то это сделала моя бабушка.
Простившись с Элен, я пошла домой. В этот вечер мне было как-то особо тяжело на душе. Пешком я шла по Большому проспекту Петроградской стороны, в лицо летел мокрый снег, ветер насквозь пронзал душу. Серые дома давили на меня с обеих сторон. Обычно я с восхищением рассматривала их красивые фасады, сегодня они для меня казались вычурными и безвкусными. Да, как внутреннее состояние меняет внешний облик окружающих тебя вещей. Прошла до площади Льва Толстого, где располагалось много уютных кафе, в которых мы любили сидеть вместе с Олегом. «Хочу кофе, хочу все обдумать!» В этот вечер я впервые осознала, сколько в Элен эгоизма. Точнее, я позволила себе признать, отбросив свое воспитание и чувство уважения к старшим, что Элен думает только о себе. Любит ли она Олега? Ей и окружающим кажется, что да. Но на самом деле она любит только себя. Ей неважно, чем занимается Олег, чем интересуется. Ей важно, чтобы он просто находился рядом с ней, удовлетворял все ее капризы, окружал заботой и вниманием. И как по-женски она умела манипулировать, играя на чувствах совести и долга перед старшими, постоянно напоминая о своей беспомощности и что дни ее уже сочтены. В какие-то моменты в ход шли слезы и сердечные приступы. Для разнообразия она любила напоказ проявлять щедрость дорогими подарками.