– Так ты и сам вроде как неплохо привлекал немало дам, бизнес-вумен своей харизмой и фишкой, – съёрничал очкастый друг.
Шутка про «харизмы» и «фишки» не сбила Диму с несвойственной ему серьёзной тональности.
– Знаешь, мой друг, прожив чуть более возраста Христа, бродя полтора десятка лет пусть и не спешно, но как-то бесцельно по лабиринтам женских душ и тел, я не только ничего не нашёл, но всё более чувствую пустоту. Не хочу заниматься самобичеванием, но всё чаще задаюсь вопросом: а что я сам даю этим милым созданиям?
– Насколько я знаю, ты никогда никому ничего не обещаешь. Замужние дамы для тебя табу…
– Да не в этом дело. Я чувствую себя пассажиром, может, трамвая, может, звездолёта, но бессмысленно шатающимся по каким-то странным чужим пространствам и территориям… – Дима резко прервал свой умопомрачительный монолог о лабиринтах и трамваях и, взяв друга за плечо, тихо произнёс:
– Я встретил, нашёл её…
Изя не перебивал его, но снял очки. И Дмитрий рассказал ему о ночной встрече на мосту, о неземной зеленоглазой львице с пшеничными волосами, её попытке сигануть в ледянущую воду, о мрачном спутнике в чёрном пальто и шляпе, похожем на мясника, что безжалостно рубил головы и ноги на кладбище минувшей ночью, его зловещем «чтоб ты сдох» и брошенном странном безгласном термине «члвк».
– Я всё время думаю о ней. Её глаза, запах пшеничных волос, её голос и сейчас здесь, рядом…
– Но ты не знаешь, кто она, где она, где искать её. Ты даже не знаешь её имени.
– Незнакомка сказала, что будет ждать меня. И ещё, что я понравлюсь пантерам…
– Каким пантерам?
– Не знаю.
– А может, она работает в цирке дрессировщицей или раздатчицей мяса? Может, сестра братьев Запашных? Ты смотри, осторожней, понравишься хищницам, слопают. Впрочем, может, и не слопают, от тебя Счастливчиком за версту несёт, котяры котяр, небось, не едят, – прошутковал очкастый друган.
Дима вспомнил одну из последних фраз зеленоглазой, оставленную в ночи, про роль ангела-хранителя, которая предназначена не ему, а другу. Выходит, Изе?.. Но говорить об этом очкастому брату он не стал.
– Ты, кстати, куда меч дел?
– Как пришёл, под диван в зале сунул.
– За твоё вчерашнее поведение ночью на кладбище объявляю выговор со строгачом. В следующий раз, когда какой-нибудь придурок начнёт рубить мечами, секирами ноги, руки и головы, будь добр реагировать адекватнее, а это, значит, сматываемся. Не фиг разыгрывать из себя Шерлока Холмса, да и я на доктора Ватсона не похож.