– Но насилие не только физическим бывает. Раны и синяки на теле проходят быстро, а вот все его изощренные психические издевательства… Я реально его боюсь. Боюсь, когда он дома, боюсь ночных скандалов, оскорблений. У меня нарушился сон, сжимается сердце и начинает болеть голова за 15 минут до его появления на пороге дома, – я говорила и слёзы текли по щекам, голос прерывался, но мне стало намного легче
На следующий день позвонил отец: «Почему ты столько терпела и ничего не рассказывала? Мы твои родители и готовы тебя поддержать».
А потом через знакомых мне предложили работу – простую, но на госслужбе. И я поняла, что это выход: официальная работа и возможность не дать шантажировать себя дочкой. Я тщательно подготовилась. Расторгла договор аренды квартиры, договорилась о месте в новом садике для дочки. Частично перевозила вещи, чтобы было незаметно. Подруга помогла с адвокатом, собирала документы на развод и раздел имущества.
Сама фортуна была на моей стороне. Как раз в тот период муж познакомился с женщиной, которая хотела вкладывать деньги в его бизнес, и так увлекся их совместными проектами, а может, и не только, что почти забыл обо мне. Меньше обращал внимания или хотел доказать, что я не проживу без него.
В один прекрасный день, подготовившись морально, и финансово, я переехала с дочкой на свою квартиру. Обнаружив этот факт, он быстро примчался к нам. Был скандал, угрозы. Двери я не открыла, пригрозила вызвать милицию, и он ушёл.
Как всё просто оказалось! Я боялась надутого скандалиста. Мой страх был иллюзией.
Потом были уговоры о совместном отпуске, прочие терзания и давления. И суд. Я попросила своего давнего друга выступить на суде, как человека, который планирует со мной дальнейшую жизнь. Он согласился. Каждый раз я умирала от страха и беспокойства, но упрямо шла вперёд к цели, а целью был развод.
Прежние друзья посоветовали мне обратиться к психологу, расходы взяли на себя. Оказывается, многие наши знакомые сочувствовали мне, но старались не лезть в семью. Просто надо было попросить, рассказать и принять помощь, отбросив напускную гордость.
Да, нужно было признать, что я несчастна. «У меня всё хорошо, я такая успешная!» – тоже маска, которую я носила на людях. Я бы её нарисовала, как белое лицо с широкой натянутой улыбкой, яркой помадой, выраженными румянами и широко открытыми от страха глазницами. И эту маску я сбросила, когда рассказала своим родным и друзьям неприятную правду.