Алина бы пошатнулась, если б люди вокруг не стояли так плотно. С воспаленной частотой она хватала душный воздух, однако радовалась тому, что здесь от этого наваждения было некуда деться. Наконец-то она не могла убежать от собственных чувств, желаний. Ее главное божество окружало ее. Весь его концерт был воплощением его сути.
– Taking me higher…22
Она бы могла взлететь только с ним. Только видя его на пике наслаждения, она бы на одном чувственном порыве преодолела этот подъем. Даже его глаза, его губы, голос, тело – все его материальное присутствие в этом мире было лишь верхушкой айсберга. Проникнуться его гением, разделить его человеческие слабости, дотронуться до души.
– Satisfy my feeling!23
Он овладел ей. Потому что хотел этого. Потому что она почитала за огромный дар быть во власти этого мужчины. Перед ним у нее рассыпались все условности, все ограничения.
Она бы бросилась к его ногам, если б услышала хоть строку его песни, обращенную к ней и ни к кому больше.
Ее сердце вовек загорелось бы жарким, исполненным жизненной энергии огнем, если б те искры, что он расточал всему залу, были направлены к ней.
Алина не представляла, как он вкладывал столько страсти в каждое слово, в каждый звук своего голоса, если его песни воплощались для всех и ни для кого конкретно. Весь концерт она пыталась понять, не смотрел ли Алекс в какую-то часть зала больше, чем в остальные, но ничего подобного не заметила.
Возможно, его муза всегда была перед его взором, сопровождая на каждой ноте?
– Not like a lady. Talk to me, baby!24
Скромность не существует рядом с ним. Правила приличия теряют свой смысл. Рядом с Алексом люди мыслят и чувствуют, следуя его волне.
Картина, так часто вторгавшаяся в сознание, снова захватила ее. Он возвышается над ней, темные глаза приказывают не останавливаться, мощная рука лежит на ее плече, сжимая его в моменты, когда ощущения накатывают слишком резко.
Почему даже тогда, когда плоть, казалось бы, опережает разум, эта связь кажется столь нематериальной?
Будто бы важно совсем не то, что можно увидеть или вообразить.
– Take me to the fire!25
Его голос, во всей своей звучности, красоте и мощи, разнесся по залу. Казалось бы, это катарсис…
Искусственный огонь. Он вспыхивает огромным столпом буквально в метре от него, и Алекс… Он ступает в него. Безвредные, но зрелищные языки пламени окутывают его высокую фигуру.