27 (a) требование об уплате договорной неустойки по «гамбургскому обычаю» – в отличие от требования по уплате зафиксированной договорной неустойки (ср. решение ФВС Германии от 11 марта 1971 – VII ZR 112/69, NJW 1971, 883 [juris Rn. 17]; решение ФВС Германии от 19 мая 2022 – VII ZR 149/21, BauR 2022, 1342 [Rn. 33 f.]; BAGE 22, 205 [juris Rn. 17]; BeckOGK.BGB/Ulrici aaO §339 Rn. 239) – считается наступившим не с момента нарушения, а лишь тогда, когда согласно ч. 1, 2 §315 BGB кредитор обязательным образом использовал по отношению к должнику свое право на определение исполнения и действительным образом конкретизировал размер взыскиваемой неустойки (ср. решение ФВС Германии от 4 апреля 2006 – X ZR 122/05, BGHZ 167, 139 [juris Rn. 21]; BeckOGK.BGB/Netzer aaO §315 Rn. 79; Staudinger/Rieble aaO §315 Rn. 489; об определении исполнения судом ср. решение ФВС Германии от 4 июля 2013 – III ZR 52/12, NJW-RR 2014, 492 [juris Rn. 32]; BAGE 164, 82 [juris Rn. 110]).
28 (b) суд апелляционной инстанции установил, что письмом от 22 декабря 2016 г. истцом обязательным образом была определена подлежащая уплате договорная неустойка в размере 3 600 евро. Притязание истца на уплату неустойки именно в декабре 2016 г. стало наступившим и тем самым возникшим по смыслу п. 1 ч. 1 §199 BGB. Исходя из этого, согласно ч. 1 §199 BGB исковая давность начала течь с истечением 2016 г. (ср. BeckOGK.BGB/Netzer aaO §315 Rn. 79; Staudinger/Rieble aaO §315 Rn. 493 und §339 Rn. 524; об определении исполнения судом ср. решение ФВС Германии от 24 ноября 1995 – V ZR 174/94, NJW 1996, 1054 [juris Rn. 29]; иная позиция в: Piekenbrock, ZIP 2010, 1925, 1929 f.).
29 dd) в случае с рассматриваемым требованием об уплате неустойки по «гамбургскому обычаю» нет никаких оснований привязывать возникновение правопритязания по смыслу ч. 1 §199 BGB и тем самым начало исковой давности – в отступление от общего правила – не к сроку наступления права требования, наступающем при определении неустойки, а к моменту совершения нарушения. Вопреки позиции суда апелляционной инстанции подобный перенос момента начала исковой давности нельзя считать целесообразным и с позиций целей института исковой давности, заключающихся в защите должника и достижении правового мира по истечении определенного времени (о требовании, считающимся наступившим с момента выставления счета, ср. BGH, WM 2020, 425 [juris Rn. 30]; о целях исковой давности ср. также решение ФВС Германии от 29 января 2008 –