Помилованный и неразгаданный
Вся страна зачитывалась речью Плевако – как психологическим этюдом о пылкой любви, о любви как о наваждении. Молодые дамы грезили о такой любви – даже с кровавой развязкой. Присяжные признали Бартенева виновным – а как иначе? Но осудили только на восемь лет каторги. Для убийц – немного. А тут еще и император, недолюбливавший поляков, заменил приговор разжалованием в рядовые. А потом ему даже вернули дворянское звание. Бартенев женился. Тихо жил, стараясь не вспоминать о своей варшавской страсти.
Через несколько лет Иван Бунин написал об этом деле повесть, изменив имена героев, – «Дело корнета Елагина». Но этот старинный детектив никогда не будет раскрыт. Степень вины Бартенева навсегда останется для нас загадкой.
Был ли Бартенев преступником? Безусловно. И по психологии, и по воспитанию. Он переступил рубеж, через который нельзя – никогда – переступать честному человеку.
Первый советский прокурор
Дмитрий Курский – из тех революционеров, которые принадлежали к немногочисленной элите российского общества. Он родился в Киеве, в семье инженера и малороссийской помещицы. Правда, его отец рано скончался, и матери было непросто одной управляться с тремя детьми.
Золотой медалист
Он с золотой медалью окончил привилегированную киевскую Коллегию (фактически – частную гимназию) Павла Галагана, и сумел поступить на юридический факультет московского университета. Там он в первую очередь сошелся с земляками – выходцами с Украины, которые образовали в университете нечто вроде землячества. Самые добрые отношения сложились у него с профессором Николаем Ильичом Стороженко – знатоком Шекспира и европейской истории.
В доме Стороженко он познакомился с великим Львом Николаевичем Толстым. Но главным его увлечением к тому времени стал марксизм. Курский мечтал о социальной революции и собирался принять в ней участие. После участия в студенческой сходке Дмитрий почти месяц провел в Бутырской тюрьме, но сумел вернуться к занятиям.
Адвокат и революционер
В 1900 году Курский окончил университет, получив диплом юриста и свою вторую золотую медаль, что давало ему право остаться на кафедре для подготовки к профессорскому званию. Но эти двери закрылись перед «политическим». Курскому пришлось устроиться на службу в так называемый «контроль» – одно из учреждений министерства путей сообщения, затем в московскую адвокатуру – помощником присяжного поверенного. Это было и престижное место службы, и отличная школа. В России хотя и со скрипом, но развивался суд присяжных, адвокаты считались лучшими ораторами. Им разрешалось даже защищать революционеров – не первого ряда, но все-таки.