Алкоголичка ли Любанька? Ну как. Так-то – да. У нее случаются запои. На недельку. А потом ничего. И больше всего она любит выпивать для компании, для разговора, для того чтобы подпевать Шуфутинскому: «Натали, утоли мои печали, Натали… Натали, я прошёл пустыней грусти полземли!». Она не из тех женщин, которые в общем прилично выглядят, но уже с утра от них тяжко тянет перегаром, а в глазах плавает расплавленный злобный мозг. Нет, совсем не из тех.
Соседки-подруги Любаньку, конечно, ругают. За глаза обзывают сучкой и проституткой. Вернее, «шучкой» и «проштитуткой». Женщины же пожилые, постоянно посещающие зубных протезистов, у них чаще выходит именно так. Но больше они, конечно, Любаньку жалеют и имеют к ней – как это поточнее сказать? – снисхождение. Несчастную жизнь прожила Любка. Одно горе в ней было и есть. И почти во всем – сама виновата. Родилась сразу после войны в семье, в которой было десять человек детей. Закончила ли Любанька хоть пару классов, неизвестно. Замуж вышла без любви, а так – от нужды. Троих детей родила. Сын погиб в тюрьме. Старшая дочь спивается. И сын ее, Любанькин внук, тоже. Только Танька, младшая дочь, нормально живет. Муж у Любки умер, когда той было шестьдесят.
– Тю, чего это… несчастную? – не согласна с соседками Любка. – Я всю жизнь работала! Всю жизнь – на нашей нефтебазе. Дом построила!
– Дом? – сурово восклицают женщины. – Дом Петюня твой строил. А ты всю жизнь – по санаториям!
Любанька смотрит на них своими карамельками и не сердится. По санаториям и домам отдыха – это да. Это она всегда любила.
Ну а где еще развернуться жрице любви, если она замужем? Год отпахала – и в Гагры! Плавать дельфином в Черном море свободы и страсти. Ну, или в Минводы. Или в Средние Чубуки в Краснодарском крае. Куда путевку дадут.
Эх, вот бы узнать, как устояли Гагры, Сочи, Минводы, Большие, Средние и Малые Чубуки на земной тверди… Ведь Любанька куда моложе была.
После окончания срока санаторной путевки Любка никогда домой сразу не возвращалась. Ее еще некоторое время носило где-то любовным ветром. Из этого волшебного эфира она не звонила, телеграмм и писем не посылала. А дома у нее никто и не беспокоился: нагуляется – сама приедет. Любка могла быть в Сыктывкаре, а могла – у подружки Алки. Здесь же, в Александровке.