А дождь практически сразу перерос в подобие тропического ливня. Ручеек, протекающий у меня за спиной, сразу разбух до величины небольшой, но бурной речушки. Вода бурлила мутными потоками, брызги летели на редко встречающихся преградах. Обратно его перейти не представлялось возможным. И другой ручеек впереди меня стал разбухать.
Пришлось в срочном порядке перебираться через бурный поток и искать укрытие. Весь перемазался и промок, пока перебирался. Куртка непромокаемая, но ноги так защитить невозможно. Такое ощущение складывалось, что гнало меня что-то вперед.
Честно говоря, было не по себе. Вот нашел приключение на свою задницу! Все-таки городской житель, хоть и родился в деревне. Тем не менее под дождем и постоянно поскальзываясь среди сумрака леса, я искал место, где можно укрыться, ну или хотя бы поставить палатку.
Становилось понятно, что моя экспедиция заканчивается, так толком и не начавшись. Вот только это буйство стихии еще пережить надо. Как я ночь проведу, весь промокший и грязный? Тут ведь даже костер развести будет проблематично.
И, видимо, мои молитвы были услышаны. Внезапно передо мной словно из-под земли вырос какой-то заросший мхом огромный холм. И о чудо… из провала в его склоне пробивались отблески костра.
Недолго думая, нырнул в спасительное убежище, отведя в сторону какие-то кусты, тем более из прохода веяло теплом и сухостью.
Оказавшись внутри, огляделся. Это же надо! Вот это хоромы в глубине леса отгрохали и в земле спрятали! Тут только Бильбо не хватает. Гэндальфа я, кажется, уже наблюдаю. Серого или Белого, уже не помню, но этот, кажется, Черный.
Внутри холм представлял собой полусферу со стенами, отделанными камнем. По виду каменной кладки явно древнее сооружение. В центре горел костер, у огня, а лицом ко мне, сидел старик. Игра пламени костра и теней создавали довольно жутковатую картину в полутемном помещении.
Мне показалось, что старик на краткий миг стал полупрозрачным. Еще и тени ложились как-то неправильно. Понять бы еще, что в них не так? Видимо, сильно я устал за этот забег в полутьме и под проливным дождем, раз всякое мерещиться.
Старик был высок, лицо, заросшее длинной бородой, выглядело моложаво, но его внимательные голубые глаза вгоняли в ступор. Глядя в них, я чувствовал себя сущим ребенком. И это при том, что сам я уже не молод. Кто он? Отшельник?