Иногда он прибавлял темп, а иногда и вовсе снижал его до минимума, забавно наблюдая за хватко дёргающейся шариковой ручкой Тимофея, так и скользившей своим пишущим узлом по новому и новому листку бумаги.
Совещание было закончено в срок. Все понемногу стали расходиться. В кабинете осталось лишь пять человек, для сдачи своих завершённых проектов, среди которых был и Тимофей.
– Ну что ребята, – подытожил Артемий Андреевич, после последней презентации, – вы все конечно молодцы, и справились со своими задачами в срок, но есть ещё одна работёнка после отпуска.
– Что за дело? – спросил Сева, что сидел к нему ближе всех.
– Да дело, в целом не сложное, но для него необходимы определённые навыки.
– А поподробнее? – спросил Спиридон.
– Вот здесь, – сказал Лактионов, тыкнув в Лондон на карте, что чудесной инсталляцией простиралась по всей боковой стене кабинета.
– Англия значит, – прошептал Назар.
– Петров, – обратился Артемий Андреевич к Тимофею, – английский знаешь.
– Да, – встрепенулся он, встав с места, – учу.
– Вот и славно, сейчас значит едешь обратно в свой Новосиб, так как в Москве для тебя, как и для всех, много отвлечений. Учишь от туда свой Английский, три раза в день, ой тьфу, в неделю, ну или в день, по сути, тоже не помешает. Я слышал, ты уже с кем-то занимаешься по видеосвязи?
– Да, есть такое!
– Короче, на днях скидываешь мне его, ну или её, кто там у тебя не знаю, контакты, я заключаю с ней договор, и всё как есть тебе оплатиться. Сейчас июль, за три месяца управишься, а в конце я тебя проэкзаменую. Как отпуск пройдёт, я тебе пришлю что-нибудь по удалёнке. Ну а в октябре за бугор, не подведи, – сказал он, пожав ему руку.
– Хорошо, будет выполнено, – согласился Тимофей.
– А теперь все свободны! – скомандовал Лактионов через секунду, вновь развернувшись к своей карте.
***
– Как же всё это меня задолбало, – толи прокричала, толи прошептала, толи и вовсе ментально выпустила свою мысль в космическую вселенную Пелагея, сидя за своим преподавательским столом в пустой институтской аудитории.
Откинув в сторону последнюю проверенную тетрадь, она уткнулась своим весьма юным взглядом в окно, залитое вечерним солнечным светом, будто уже предвкушая начало долгожданного отпуска. Она совсем и не заметила, как в класс ввалился математик, будучи мужчиной лет тридцати, что, как и Пелагея и многие другие учителя их института был весьма молод.