А.М.К.
1
Больше всего на свете Андрюша любил воскресенья.
В этот день он даже просыпался раньше обычного. Бежал к маме проверять.
Не пора?
Ну, куда ты ни свет ни заря, – сонно вздыхала мама. – Босиком! Шесть утра, на улице тьма египетская… Ну, иди сюда. Только, чур, еще поспим. Тут у меня один Барсик, тут другой.
Их дымчатый и уже пожилой Барсик любил поспать у мамы в ногах, но под утро перебирался поближе. Андрюша забирался к ней под другой бочок, мама гладила ему спинку, и просыпался он только от запаха, густого, ванильного. Просыпался с предвкушением счастья: воскресенье! Вот почему сегодня не каша, а оладушки.
Андрюша вскакивал, бежал умываться, кое-как натягивал колготки и футболку, садился за стол. Обжигаясь, глотал оладушки и все равно не успевал… В коридоре звенела озорная торжествующая трель.
Андрюша бросался к двери. До замка́ он не дотягивался, мама мягко отстраняла его, поворачивала защелку – на пороге стоял кто-то такой знакомый. Заснеженный, в рыжей мохнатой шапке, с аккуратными темными усами, в запотевших очках, невысокий, толстый от куртки – папа? Каждый раз немного другой. Андрюше требовалось несколько мгновений, чтобы убедиться, узнать: он?
Папочка! Папа!
Папа всегда был с аккуратной сумкой из черной болоньи, сшитой когда-то мамой, и вынимал из черноты то коробку эклеров, то маленький грузовичок, то фломастеры.
Мама вздыхала.
– Сколько раз просила. Избалуешь его. Всё у нас есть.
– В следующий раз кляну-у-усь. Буду пу-у-уст. И гру-у-устен, – тянул папа шутливо, но мама не улыбалась. Тогда папа поводил носом:
– Как вкусно у вас тут пахнет!
Андрюша знал: если папа так сказал, значит, мама посадит его пить кофе с оладушками. И папа будет пить кофе и что-то рассказывать ей, посмеиваясь, про свою работу, реактивы, пробы, завлаба и еще про каких-то неизвестных людей, которые мешали папе… Потом мама станет что-то папе объяснять, и тут они обязательно начнут ссориться, тогда папа встанет. Правда, в последнее время ссорились они всё реже: мама перешла в другой институт, прежние люди, из раньше общего их института, уже не очень ее волновали, и от папиных разговоров про них мама теперь скучала. Вот и сегодня: обошлось! Папа быстренько выпил кофе, съел парочку оладушков, а вскоре мама проговорила, словно бы с неохотой: