Зато способ, предложенный Маландреном, умело изложенный, был принят с энтузиазмом, как соединяющий преимущества экономии с выгодой простого и немедленного решения вопроса. Было также оценено, что этот способ обладал еще прекрасным качеством делать из нашей 75-мм пушки орудие двоякого действия, по желанию – пушку настильного огня или гаубицу навесного, и, таким образом, сторонники навесного огня удовлетворялись полностью, получая по 36 пушек навесного огня на дивизию вместо нескольких гаубиц, которых они требовали.
Напрасно председатель и некоторые дальновидные члены комиссии по новой материальной части указывали, что этот варварский способ, столь вредный с баллистической точка зрения, может быть лишь временным паллиативом, а не окончательным решением задачи, и что вопрос о гаубицах остается еще открытым. Их не послушались, и легкая полевая гаубица была отвергнута и заменена средством, которое впоследствии было осуждено войной.(17)
Испытания новых орудий, выставленных на конкурс в 1912 г., продолжались в течение 1913 г.
31 октября 1913 г. в Кале состоялось повторное заседание с участием военного министра для рассмотрения 155-мм длинной переделанной пушки образца 1877 г., 280-мм мортиры Шнейдера и 105-мм длинной пушки. Представленный фирмой Шнейдера лафет для 155-мм длинной пушки позволял достигнуть дальности в 12–13 км, т. е. увеличить дальность на 3–4 км по сравнению с прежней. 280-мм мортира Шнейдера вполне разрешала вопрос о крупных мортирах; наконец, 105-мм пушка той же фирмы еще раз подтвердила свои тактические и баллистические свойства. Опыты оказались, таким образом, безусловно благоприятными, и все 3 орудия были приняты. Однако заказ на них по второстепенным мотивам был отложен, и наши недавно сформированные пять тяжелых артиллерийских полков, когда вспыхнула война, оказались без современных орудий.
Этим, однако, спор о пользе тяжелой артиллерии во Франции далеко еще не закончился.
Ген. Эр, начальник артиллерии VI армейского корпуса, имея законное разрешение, но без официальных полномочий, отправился в ноябре 1912 г. на Балканский театр военных действий за несколько дней до заключения перемирия. Он имел возможность опросить сербских и турецких артиллерийских офицеров, принимавших участие в крупных сражениях, и вынес из своего опроса полное убеждение в необходимости применения тяжелой дальнобойной артиллерии в современном бою, а также в необходимости постоянной связи между тяжелой и полевой артиллерией и, следовательно, в необходимости создать из первой артиллерию армейского корпуса. Опубликование его доклада в 1913 г. вызвало живой интерес в военных и парламентских кругах. Крайние сторонники 75-мм пушки, непримиримые противники всякой тяжелой артиллерии, предприняли ожесточенную кампанию, чтобы свести на нет все его утверждения. Среди офицеров, также бывших на Балканах после войны, нашлись такие, которые выступили с опровержением его взглядов и дошли даже до того, что подвергли сомнению его правдивость. Циркуляр генерального штаба от января 1914 г. резюмировал аргументы противников тяжелой артиллерии: после детального параллельного описания французской и германской полевой артиллерии этот циркуляр делал вывод, что нескольких имеющихся у нас дивизионов 120 L. и 155 С. Т. R., усиленных 105 L. батареями, будет достаточно, чтобы противостоять германской полевой тяжелой артиллерии в тех редких случаях, когда 75-мм пушка будет бессильна с ней бороться, и что «артиллерия, способная маневрировать и умеющая использовать местность, лишь редко будет нуждаться в дальнобойной пушке для того, чтобы встать на действительную дистанцию от противника». Это была теория превосходства маневра над огнем в применении к артиллерии.