Инспектор понимающе кивнул и неожиданно спросил:
– Почему вы распорядились вызвать полицию?
Врач растерялся – но лишь на секунду – и ответил:
– Смерть без видимых причин.
– Это редкость в вашей работе?
– Не часто, но случается.
– Может быть, что-то показалось вам подозрительным?
– Ничего! – огрызнулся Хилл и добавил с сарказмом: – Простите великодушно, если напрасно потревожил!
– Напрасно или нет – этого мы пока не знаем, – спокойно сказал инспектор. – У вас есть хоть какие-то предположения по поводу причины смерти вашего коллеги?
– У меня нет предположений. Знаю лишь, что это внезапная смерть.
– То есть доктор Паттерсон ничем не болел?
– Он был совершенно здоров, в расцвете сил – ему всего лишь тридцать два. – Раздражение в голосе врача сменилось сожалением. – Когда я прибежал, он уже умирал, помочь было нельзя. Он скончался у меня на руках буквально через пару минут.
– Когда это случилось, вы помните?
– Конечно. Мы всегда фиксируем время смерти – так положено. Я запомнил автоматически: двенадцать двадцать пять.
Найт сделал пометку в своем блокноте и заметил небрежно:
– Странно: кофе разлит, а чашка стоит ровно в центре блюдца. Вряд ли ее поставил туда сам доктор Паттерсон.
Хилл помедлил, прежде чем ответить:
– Это я сделал. Наверное, машинально.
Инспектор попросил у него чистый пузырек и, получив, аккуратно перелил в него остатки кофе из чашки. При этом он отметил, как напряженно наблюдает за ним врач.
– Что ж, подождем, пока не станет ясна причина смерти доктора Паттерсона, – сказал Найт, опуская пузырек в карман.
– Я вам больше не нужен? – спросил доктор Хилл.
– Нет, благодарю вас. Пожалуйста, закройте дверь на ключ, после того как унесут тело.
– Да, конечно, – сказал врач с явным облегчением. – Если понадоблюсь – я почти всегда здесь.
Выйдя в коридор, инспектор Найт поискал глазами Джека Финнегана – тот беседовал с двумя медсестрами. Лицо газетчика выражало крайнюю степень участия, а в голосе звучали мягкие, доверительные интонации. Он не отвлекался, чтобы записывать, но смотрел собеседницам прямо в глаза и время от времени сочувственно кивал головой. «Работает профессионально», – не мог не отметить инспектор и направился в приемный покой.
Светловолосая медсестра, ободряюще улыбаясь, объясняла женщине с перевязанной рукой, где находится аптека. На ее миловидном лице не читалось ни тени недавних переживаний – оно выражало спокойную уверенность и приветливость, словно стоящая перед ней женщина ее гостья, а не пациентка. Инспектор дождался, когда женщина ушла, подошел к стойке и тогда заметил, что веки у медсестры покраснели и припухли.