– Я тебя предупредила!
Женщины показались из-за колонны. Одна из них, лет тридцати, в уличном платье и соломенном канотье, напоследок сердито фыркнула и, стуча каблучками, чуть ли не бегом направилась прочь. Вторая – примерно такого же возраста, одетая в форму медсестры – уныло посмотрела ей вслед, а затем побрела в противоположную сторону. Видимо, она была так расстроена, что ничего не видела перед собой и поэтому едва не натолкнулась на дверь, которую как раз кто-то открывал.
Тут наконец-то в коридор вышли доктор Паттерсон и сэр Уильям.
– Получите вашего дядюшку, мисс, – бодро пробасил Паттерсон, статный молодой мужчина с умным веселым лицом, украшенным залихватскими усами. – Кстати, вам крупно повезло: мы часто отменяем операции, если они назначены на пятницу, тринадцатое число. А сегодня как раз тринадцатое, правда, не пятница, но я все равно не рискнул оперировать. Шучу, конечно! Просто операция не понадобилась. Лет пятьдесят можете ко мне не показываться, сэр. Только будьте аккуратнее с оливками!
– Мне кажется, я все еще чувствую эту косточку, – робко заметил пожилой джентльмен, прикасаясь к горлу.
– Нет, сэр, я вас от нее избавил, вы же сами ее видели! – рассмеялся доктор. – Знаете, бывает, что пациенту с ампутированной конечностью кажется, что его уже не существующая рука или нога все еще болит. Это, к счастью, не ваш случай – у вас всего лишь остаточное ощущение. Впрочем, если беспокоитесь, приходите ко мне еще раз на прием завтра. Буду рад убедиться, что вы живы и здоровы.
Он улыбнулся Патрисии и скрылся в кабинете.
Сэр Уильям еще не совсем пришел в себя после случившегося, и поэтому они с Патрисией, выйдя во внутренний двор больницы, решили немного передохнуть на скамье у фонтана. Вода журчала и шелестела, выливаясь в бассейн из чаши, которую поддерживали четверо упитанных каменных малышей. Патрисия пыталась выведать у дядюшки причину странных звуков во время приема, а тот отшучивался и говорил, что предпочел бы об этом забыть.
Рядом послышался сиплый кашель. Оба повернулись и увидели рослого констебля с красным лицом и вытаращенными слезящимися глазами. Он протянул к ним руки и зашевелил ими в непонятных жестах.
– Что с вами случилось? – участливо спросил пожилой джентльмен.
Констебль открыл рот, но вместо слов при каждом вдохе и выдохе из его горла вырывались еще какие-то булькающие переливчатые трели.