– Его злоба опаснее змеиного укуса, – согласилась с ней Ханна.
– Ему вырвали жало. Будьте уверены, я не допущу, чтобы он причинил баронессе зло. А сейчас ею занимается Марта.
Пока Ральф рассказывал старушкам о происшествии на озере, о маленьком герое–спасителе, Зельма барабанила по столу пальцами и даже не закурила свою трубку.
– Самое время добиться согласия баронессы, – заявила она.
– Следует проявить большую осмотрительность и мягкость при разговоре с госпожой, – возразил Ральф. – Мы должны помнить, что она заглянула в лицо смерти. Ей сейчас нелегко.
– Не позволяй неуместной жалости изменить наше решение, командир Шнейдер, – твердо произнесла Ханна.
Марта без лишних слов хлопотала у постели измученной страхами и глубокими багровыми ссадинами хозяйки. Шея и руки были промыты и смазаны чудо-мазью, которую приготовила кормилица. Служанка быстро надела на Луизу ночную рубашку и уложила в постель:
– Принести что-нибудь, может, бокал вина?
– Будь добра. Оно поможет расслабиться и уснуть без сновидений.
– Слушаюсь, ваша милость.
Отношения с заговорщиками, как стала их называть Луиза, были натянутыми. Каждое слово ранило, словно острый кинжал, хотелось сильно закричать, чтобы они отказались от безумной авантюры. «Что помешает барону, когда он вернется, сделать ее послушной женой, заставить делить с ним постель?» – содрогнулась она от страшной мысли. Раздражало и назойливое ворчание Марты о нежелании хозяйки объявить людям барона, что отныне она госпожа этого замка.
– О, вы не правы в своем упрямстве, ваша милость, – не преминула высказать сожаление служанка, когда Луиза в очередной раз отказалась надеть богатые одежды и драгоценности. – Ни в одном замке не сыскать такой красавицы, и нет таких изысканных нарядов. Только так должна выглядеть настоящая благородная дама, баронесса.
– Скажите, пожалуйста, как давно ты одевала баронессу? Кто тебя научил, паршивка, так со мной разговаривать? Убирайся! Я не нуждаюсь в твоей помощи.
Марта обиделась и жалобно заскулила. Когда было нужно, она умела искусно проливать слезы.
– Хорошо, останься! Но больше ни слова.
Служанка взяла недовязанные чулки, пряжу со спицами, сунула их в корзину и, не заботясь о том, что все может спутаться, уселась в дальнем углу комнаты.
Луиза опять погрузилась в раздумья. Она прекрасно понимала, что живет в мире, которым управляют мужчины. Сможет ли слабая женщина вынести тяжесть груза, который хотят взвалить на нее, не сломается ли? Но также она понимала, что не выживет без защиты, которую ей даст имя барона и положение баронессы, и готова была без особых уговоров согласиться с этим.