– Точно, так и есть.
Я был в таком состоянии, когда мысли текут плавно и медленно, а мир вокруг добр и слегка покачивается.
– Привет, – протянул я, а поморгав пару минут, всё же сумел опознать людей. – Ооо!!! Дима! Тит! Как здорово, что вы тут! А мы тут празднуем! Давайте выпьем за встречу и за победу!
– Э, брат, да ты совсем напраздновался! Давай лучше мы тебя домой отведём, – с сочувствием сказал Дмитрий.
– Нету больше дома! Сволочи стефанийские его сломали!
– Где же ты сейчас живёшь?
– В этом… как его? Демон, как же он называется? О! Лозе, ха-ха, Лозе и хлебе. Ха-ха, я живу в хлебе.
– Хозяин! – громко выкрикнул Дмитрий.
Через пару минут рядом материализовался кабатчик и вопросительно посмотрел на нас.
– Этот сударь что-нибудь должен? – указал Дмитрий на меня.
– Нет, уважаемый, всё уплочено.
– Отлично. Тогда мы его отведём.
Друзья меня подхватили с боков и повели, честно говоря, я хотел ещё остаться и поболтать с ними, но сил сопротивляться и что-то доказывать у меня не было. В таверне меня сдали с рук на руки женам.
– Здравствуйте, судари, а вы кто? – спросила Софи у подозрительных мужчин, поддерживающих меня.
– Мы друзья Марка, он с нами на оборотней охотился. Я Тит, а это – Дмитрий.
– Аа, понятно. Марк рассказывал о вас.
– Мы бы хотели поговорить с Марком, когда он будет в адекватном состоянии, – сказал Дмитрий.
– Приходите завтра сюда в обед.
– Хорошо, до свидания, сударыни, – вежливо сказал Дмитрий, и охотники ушли.
А я всё это время стоял рядом и наблюдал за сценой со стороны, как будто всё происходящее не имеет ко мне никакого отношения.
– Да… – протянула Софи, – похоже, мы сегодня не дождемся от него исполнения супружеского долга.
По мне прокатилась волна прохлады, и мир стал покачиваться чуть меньше, а жён стало всего две.
– Похоже, ты права, – тяжело вздохнув, сказала Лидия.
***
– Ох… Ой ё… Как же тяжело… – только и смог простонать я, когда открыл глаза. Я не помнил, как оказался в постели и вообще ничего не помнил.
С трудом повернув голову, я заметил на столе бокал. Наверное, там внутри какая-то жидкость, и мне нужно до него добраться. Вечность, не меньше, я совершал героический переход от кровати до стола. Об этом подвиге можно было бы сложить эпичную поэму, полную страданий и преодолений, где герой не сдается и достигает поставленной цели, но не в этот раз, уж больно сильно болела голова.