Она наблюдала, как другие маги, войдя в круг, проходят через ритуал и получают своих драконов. Процедура у всех происходила примерно одинаково, и всё было хорошо. Наконец настал её черёд, но серебристая дракониха не спешила появляться. Три с лишним часа она стояла в круге, и вот наконец белый дракон решился подойти. Сердце Фреи забилось сильнее: «Ну наконец-то ты станешь моей!» – думала она, глядя на прекрасное создание. Но случилось невероятное: дракониха отвергла её. Демонстративно и унизительно отвернулась от неё, от Фреи Скальдербрандт! Это был удар, и Фрея не смогла сдержать ругательств. Сгорая от гнева, обиды и стыда, она убежала в свою палатку.
Позже она выяснила, что белая дракониха не пожелала становиться фамильяром ни одного из «запасных». Ритуалисты были уверены, что дракон ясно дала понять, что ей неинтересны присутствующие здесь маги, но Фрея смогла уговорить их повторить проведение ритуала. Однако и на следующий день ничего не вышло, белая дракониха даже не удостоила её своим вниманием. Изрыгая проклятия и обвинения, Фрея вышла второй раз из круга и увидела, как Мейс стоит в обнимку со своим драконом и ничего не замечает, а рядом сидит одурманенная рыжая овца и тоже ничего не замечает. Фрея сразу всё поняла: это заговор, и это рыжая во всём виновата!
– Я этого так не оставлю! Ты – лживая обманщица, ты обманом и махинациями набрала очки. Я обязательно обо всём расскажу королю, тебя, Пакран, будут судить и за обман короля приговорят к смертной казни! Я буду добиваться этого, а у меня есть влиятельные друзья. Ты обманом завладела драконом, который должен был достаться мне!
Фрею бесило, что эта вспыльчивая дура никак не реагирует. Рыжая находилась в каком-то одурманенном состоянии и, казалось, вообще не слышала угроз. Зато её слова услышал Мейс:
– Любезная сударыня Скальдербрандт, дракон не стал вашим фамильяром не потому, что вы оказались в конце очереди, а потому, что у вас характер – говно!
Невероятная наглость, надменное выражение лица и сдерживаемое, но отчетливо читаемое презрение. А ведь она хотела его усыновить, подарить ему всю свою любовь и заботу, а он сравнил ее с говном.
– Да ты вообще молчи, щенок! Тебя тут вообще не должно быть! Всем бы было только лучше, если бы ты сдох! Наглый выскочка, такой же отвратительный, как и твоя мать! – закричала она в ответ.