Красота жизни. Дневник Кришнамурти - страница 9

Небо на западе поблекло, и прямо над горизонтом показался юный месяц, робкий и нежный. Казалось, по дороге мелькало все: свадьба, смерть, детский смех, чьи-то рыдания. Рядом с молодым месяцем горела единственная звезда.

Этим утром река была особенно красива; солнце только восходило над деревьями и спрятавшейся в них деревушкой. Воздух был недвижим, и на воде не было ни всплеска. Днем будет довольно жарко, но сейчас стояла легкая прохлада, и на солнце грелась одинокая обезьяна. Большая и грузная, она обычно сидела там в одиночестве. Днем она исчезала и появлялась рано утром на верхушке тамаринда; когда становилось жарко, дерево будто проглатывало ее. На парапете, вместе с голубями, сидели золотисто-зеленые мухоловки, а на верхних ветках другого тамаринда расположились грифы. Тишина была безмерной, и он сидел на скамье, потерянный для этого мира.

Возвращаясь из аэропорта по тенистой дороге, где среди деревьев кричали красные и зелёные попугаи, посреди трассы ты увидел нечто похожее на большой тюк. Когда машина приблизилась, «тюк» оказался человеком, который лежал на дороге почти без одежды. Машина остановилась, и мы вышли. Тело его было большим, а голова очень маленькой; он смотрел сквозь листву на пронзительно синее небо. Мы тоже взглянули вверх, чтобы понять, куда он вглядывается: с дороги небо выглядело по-настоящему синим, а листва – по-настоящему зелёной. Он был недоразвит, и про него говорили, что он был одним из деревенских дурачков. Он так и не сдвинулся с места, и его пришлось очень осторожно объехать на машине. Мимо проходили крикливые дети и нагруженные верблюды – они не уделяли ему ни малейшего внимания. Описав широкий круг, пробежала собака. Попугаи были заняты своей болтовней. Засушливые поля, жители деревни, деревья и жёлтые цветы – все они были поглощены своим собственным существованием. Эта часть мира была малоразвитой, и не было никого, ни одной организации, чтобы позаботиться о таких людях. Тут были открытые сточные канавы, грязь и скученная масса людей, а священная река все несла свои воды вдаль. Безрадостность жизни была всюду, и высоко в синем небе парили тяжелокрылые грифы: они кружили часами, поджидая, высматривая.