– О, не обращайте внимания. Это тот самый бывший. – Я устало усмехаюсь. – Учитывая, сколько раз он мне позвонил за последние несколько дней, можно подумать, что он работает в кол-центре, а я единственный клиент.
Гвардеец хмурится.
– Надеюсь, ему скоро надоест, – смущенно добавляю я, засовывая руку в карман, чтобы сбросить звонок.
– Так вы точно в порядке? После всего… – Он снова показывает на мои прищемленные пальцы.
– В полном порядке. – Если не считать нервный тайфун у меня в животе, разумеется.
– Я рад. – Он снова откашливается. И добавляет, чуть улыбнувшись: – Мэгги.
– Я знала, что мы сможем обойтись без формальностей! – поддразниваю я.
Он видимо расслабляется и выдыхает, словно все это время не дышал.
– Спасибо вам, что пришли. И да, простите меня за то, что донимала вас на службе. Не знаю, что на меня нашло. – Мне приснился про него странный сон, вот что нашло, но вряд ли про это стоит рассказывать направо и налево. – Я так скоро на учет в полицию попаду.
– Знаете, иногда бывает довольно скучно стоять там по два часа. Обычно с нами пытаются поговорить только туристы – орут что-нибудь, чтобы заставить нас пошевелиться. А с вами было интересно. Мне понравилось, – отвечает гвардеец, чуть пожимая плечами, и намек на улыбку, чуть тронувшую его губы, говорит мне о том, что за железной выправкой скрывается живой человек. Мне почему-то кажется, что это какое-то достижение, и я не могу сдержать улыбку.
– Простите меня, я до сих пор не спросила, как вас зовут?
Безымянный солдат не успевает ответить.
– Марго! – грохочет голос с Тауэрского холма. – А это еще кто?
Мне хочется кричать. Брэн подходит к нам, задыхаясь, сжимая в руке телефон.
– Брэн, пожалуйста. Я занята. – Я киваю на пустой офис и на очередь, которая начала расти у окошка Энди.
Он наклоняется ко мне, хватая меня за руку.
– Занята тем, что строишь глазки солдатам? – Он пытается оттащить меня в сторону.
– Мэгги? – Гвардеец обращается ко мне, и выглядит он еще суровее, чем раньше, если это вообще возможно. Брэн смотрит на него с упреком, оглядывая с головы до ног. Я с трудом сглатываю комок, подступивший к горлу, но из-за моего растущего смущения и силы, с которой Брэм сжимает мою руку, слезы снова подступают к глазам, готовые вот-вот пролиться.
– Мне очень жаль, сэр, – обращаюсь я к гвардейцу с покаянным видом.