Те самые, чьи души были черны словно каминная сажа, в этот самый момент питали самое искреннее, самое сильное чувство, что только могли питать их сердца. И имя этому чувству – страх. Панический, всепоглощающий ужас буквально выжигал всё их естество изнутри, требуя немыслимых, невообразимых и, несомненно, жестоких решений здесь и сейчас. Стоит ли говорить, что спасая свои жизни, свою свободу, подобные существа не погнушаются разменять сотню другую потакающих им прихлебателей.
Лёд застывшей истории тронулся, пустив в свободный дрейф глыбы холодного отчаяния, которым наполнялся этот мир со времён последнего «танца девяти планет». Подпитываемая эгоизмом и безразличием к ближнему, жестокостью и самообманом, эфемерная материя истинного зла порождала зло реальное. Абсолютно перед каждым жителем Гелиолы в тот день встал выбор: следовать зову своего сердца или же пасть ниц перед злонамеренными захватчиками.
А ведь в этом выборе есть глубокая сакральная мысль. Зло, каким бы отвратительным не было его дурнопахнущее эго, никогда не будет вечным, ибо Сама Вечность, рано или поздно снизойдёт, дабы восстановить порядок. Каждый из жителей Гелиолы прекрасно знал, где таилось добро, а где спряталось зло, уж настолько оно было явным.
Как бы нечисть ни пыталась оправдаться, какие бы усилия не бросала во имя своей алчной цели, у них не было ни малейшего шанса заковать в цепи свободный дух честного народа, который только ждал своего часа. Талантливые, добрые, искренние жители планеты писали стихи, слагали песни, творили, любили и верили, что скоро кошмар их жизни скроется в анналах истории.
Беспринципная тёмная нечисть же умом не отличалась. Вся их жизнь была наполнена лишь одной целью – слепым безмолвным подчинением своей госпоже, что восседала на троне некогда великой империи «первых». Заворожённые эгом узурпировавшей трон королевы, они не желали слышать ничего плохого о ней, а лишь желали слепо потворствовать её имперским амбициям.
Чёрные как сама ночь бельма юной правительницы Срединного Королевства, сеяли хаос, боль и страдания всем, кто не желал признать её мелочных желаний. А всё потому, что самой королеве не было дела до жизней всех тех, кто имел несчастье попасть под её жестокий взор. Правительницу заботила лишь нажива, но отнюдь не деньги её интересовали, нет.