Духи решаю отложить в сторону.
По привычке кручу бусинки на фенечке. Успокаивает.
– Готова? – дважды постучав, мама заходит ко мне в комнату.
Даже она не знает мою тайну. Как никогда хочу с кем-то поделиться.
– Уже все?
– Хочу спуститься и посмотреть.
Бросаю взгляд на часы. Осталось полчаса.
В душе начинается вой, который не имею права выковырять наружу. Губы немеют, затем подрагивают.
Все будет сложнее, чем я себе представляла.
– Спускайся, я буду через пять минут.
Мама хмурится. Все же считывает настроение и собирается что-то спросить. Я быстро-быстро качаю головой.
Не сейчас, мам. Пожалуйста.
Я как стальной прутик. Вроде бы сильный, но один.
– Ты не в курсе, комната невесты…
– Вы знакомы? – удивленно вскидывает брови и делает шаг внутрь комнаты.
– Вот и познакомлюсь.
– Думаю, на первом этаже. Второй только для гостей, – тон расстроенный.
Ну вот, не хватает еще маме настроение испортить.
Обнимаю маму, голову на плечо кладу. От нее пахнет привычными духами, которые я помню с детства.
Мне всегда было интересно, как такая хрупкая женщина может иметь такой стержень внутри. Упертая, в чем-то дерзкая, уверенная в себе и своих силах.
Выходим из моей спальни одновременно.
Я стараюсь вычислить комнату невесты. В итоге обращаюсь к персоналу. Мои скудные познания в итальянском пригодились, наконец.
– Разрешишь? – приоткрываю дверь и спрашиваю.
Кира в платье в греческом стиле. Безумно красивом. Светлые волосы уложены в высокую прическу, несколько тонких прядей спадают, делая ее лицо оформленным.
Голубые глаза яркие.
Я ведь должна ее ненавидеть.
– Варя? – бросает настороженные взгляды на присутствующих.
– Можем поговорить? Наедине? – тереблю клатч в своих руках.
Когда мы с ней остаемся наедине, не знаю, с чего начать. Наверное, стоило бы с поздравлений. Но я не настолько добрая и жертвенная, как может показаться.
Кира не спешит помогать мне. Теплоты между нами нет, но вроде как и не враги. На трассе больше искренних чувств между нами.
– Мы можем оставить в секрете наши с тобой интересы? – упираюсь взглядом в ее кольцо с крупным бриллиантом и, как ошпаренная, поднимаю глаза вверх.
– Ты про гонки? – с усмешкой спрашивает.
Облизываю губы. Сложно как-то.
Хочется взять за грудки и прокричать, чтобы молчала.
– Никто не должен знать, – чуть тверже проговариваю.
– Хорошо. Я никому не скажу, – довольно быстро соглашается.