Я застыла, глядя на мужа, и не понимающе хлопала ресницами.
Он сейчас серьезно?
Уверенность и холод в его глазах откровенно пугали.
Платон явно был не в себе.
Я таким никогда его не видела!
– А я живу не по средствам? – склонив голову на бок, тихо спросила я.
Мой голос сорвался на шёпот, потому что кричать я просто не могла. Боль сдавила горло.
Претензия мужа занозой засела в сердце.
Сложилось ощущение, что я направо и налево сорю деньгами.
Да я берегу каждую копейку и себе во многом отказываю!
Я не хожу по салонам красоты, не устраиваю шопинги, хотя мне давно пора прикупить себе что-то из одежды, но я всё трачу на ребенка! Ни рубля на себя не потратила!
Неужели он этого не видит?
И почему он больше переживает о годовалом сыне друга?
– Ты забыл, что у нас полугодовалая дочь? – уязвлено спросила я. – А я, сидя в декрете, взяла подработку, чтобы хватало, – я начала загибать пальцы, – на подгузники, продукты, бытовую химию, на элементарные вещи, Платон! Чтобы нам хватало на всё!
– Ну так работай больше, – отрезал он, и я почувствовала, как внутри меня что-то рухнуло.
Я вдруг увидела, как сильно он от меня отдалился. Это был не тот Платон, которого я любила.
– Больше? – повторила я и почувствовала, как голос задрожал. – Ты думаешь, я не хочу? Думаешь, мне нравится просить твою мать помочь с ребенком? Думаешь, я не понимаю, что нам сложно? Но я тоже человек, Платон. У меня тоже есть предел.
– Хватит истерик, Карин, – он потер виски. – Тебе легко говорить. Тебя никто не заставляет искать миллионы, чтобы мы вылезли из долгов.
Эти слова оказались последней каплей.
– Да, меня никто не заставляет. Меня только унижают. Указывают, как жить, как быть хорошей матерью, как зарабатывать больше. Тебя это устраивает, да?
Он молчал.
– Платон, ты даже не слышишь, что говоришь! Ты хочешь переводить Наташе деньги. Большую часть зарплаты. А мы? Мы – твоя семья! – моя грудь резко вздымалась от эмоций.
– Они остались без Вити. Ты не понимаешь, каково это – оказаться в таком положении.
– Но ты понимаешь, каково это мне, да? – в глазах запекли слезы. – Оставаться дома с ребенком, слышать постоянные упреки, чувствовать себя ненужной? Ты же сам сказал, что хочешь вытащить нас из этой ямы. А теперь ты готов забить на нас ради нее.
Он долго смотрел на меня, потом прикрыл глаза и шумно выдохнул.