Лампа в его руке задрожала. Он хотел убежать, но ноги как будто приросли к полу.
– Уходи… – прошептал голос из стекла, глубокий и хриплый.
Марк поднял лампу выше, зажглась стеклянная панель. Фигура в последнее время исчезла, но вместо нее на поверхности стекла начала произносить слова, как будто их кто-то выцарапывал с другой стороны.
«Сквозь стекло начинается конец».
Марк отшатнулся, едва не повредив лампу. Он выбежал из зала в коридор, но Шёпот преследовал его, становясь всё громче. Он остановился на лестнице, ведущий на втором этаже, и прислонился к стене, тяжело переводя дыхание.
И тогда он услышал тихий, но отчётливый детский смех.
Этот звук исходил не из стеклянных панелей. Он донесся сверху, с верхних этажей, где, как он помнил, была запертая комната.
Марк знал, что не следует идти туда. Но его ноги уже двигались.
Марк проснулся от стука. Сначала он подумал, что этот звук пришел из сна, но, когда снова услышал его – глухой, настойчивый – стало ясно, что источник был вполне реальный. Он лежал на старом диване, куда свалился от усталости, и первое, что увидел, открыв глаза, – этот бледный свет рассвета, проникающий сквозь стеклянные стены.
Стук повторился.
Он донесся из-под пола.
Марк встал, машинально потирая шею. Воспоминания о шёпотах из стен, о фигурах и отражениях накатывали волной, но рассвет принес с собой хрупкое ощущение реальности. Возможно, это всё действительно был сон?
Стук вновь раздался, приглушённый, как будто кто-то бил изнутри по деревянной крышке. В этот раз Марк заметил, что звук раздается из одной из комнат на первом этаже, дверь, которую он раньше не открывал.
Он направился туда.
Комната была маленькой и совершенно пустой, за исключением массивного ковра, покрывавшего весь пол. Стук звучит глухим эхом, усиливаясь с каждым шагом. Марк подошёл поближе, поднял край ковра и увидел люк с резной ручкой.
Сердце стучало в унисон с шумом. Он на мгновение замер, взглянув, стоит ли продолжать. Но его рука, словно движимая чужой волей, уже тянулась к люку.
Доски заскрипели, когда он открыл тяжёлую крышку, обнажая лестницу, уходящую в темноту. Запах сырости и плесени ударили его в нос, и Марк закашлялся, отступая на шаг.
– Что ж, – пробормотал он, оглядываясь вокруг. – Только посмотреть.
Взяв керосиновую лампу, он начал спускаться. Лестница скрипела под его весом, воздух стал всё тяжелее. Когда его ноги коснулись бетонного пола, он огляделся.