Только год назад мы узнали, что у Кришнапрема проблемы со здоровьем. Он сказал, что не хочет, чтобы его беспокоили врачи. Его лечил Тхакур. Тем не менее, поскольку другие на этом настояли, он согласился поехать в Наинитал и лечиться у своего старого друга-врача. Прошло четыре месяца. Почти не было улучшений. «Вы общаетесь с Тхакуром», – взмолился кто-то. – Почему бы Вам не попросить Его продлить Вам жизнь?» «Дело в том, что Он уже продлевает мне жизнь. Уже сейчас», – ответил он.
В октябре он приехал снова, и они с Ашишем вернулись в Миртолу только через несколько дней; впервые остались у нас так надолго. За столом он почти не мог есть, но произошло нечто странное: он отказался от прежних ограничений. Его больше не беспокоило, что едят другие. Он говорил, что теперь, после сорока пяти лет, он сам готов есть что угодно! Единожды или дважды он не мог встать с постели, и его голос и лицо выдавали страдание, но мы не слышали от него жалоб. Он говорил только: «Есть две нити, за которые может дергать Тхакур: вверх и вниз. Сегодня Он дергает вниз».
Когда ему снова становилось лучше, они с Ашишем часами сидели на солнце в саду, иногда немного читали, разговаривали, отдыхали, созерцали огромные заснеженные вершины, цветы и птиц. «Хорошо. Всё хорошо», – очень ласково говорил он. Он был похож на спелый плод, и я понимала, что такие плоды долго не держатся на ветке. Они уехали в Миртолу, но через месяц его привезли снова, на этот раз в больницу. Мы не удивились, когда на следующий день рано утром нам сообщили по телефону, что его отважный и величавый корабль отчалил. Больше сотни жителей местных деревень вышли навстречу катафалку; они по очереди с любовью просили, чтобы им позволили пронести его тело последние мили до тихого места кремации в Дандешваре. Это было необычайно трогательное шествие – не столько смерть, сколько триумф. Кришнапрем прожил среди этих людей тридцать пять лет, и его почитали во всех окрестных деревнях Миртолы.
Есть старинная поговорка: когда цветет лотос, не нужно приглашать пчел. Они прилетают сами. Кришнапрем не искал учеников, не позволял никому себя рекламировать. Однажды на улице к нему подошел какой-то человек и, явно узнав его, демонстративно спросил, где теперь «профессор Никсон». Кришнапрем просто отвернулся, бросив ему небрежно: «О, он давно умер». Он также не позволял другим делать его главным лицом в