Вилка с пельменем опустилась обратно в тарелку. Новорожденный Дмитрий, сын Осипова Ивана. Рожден двадцать четвертого августа… Как и я. В соседнем доме кто-то закрывал окно. Преломленный луч ударил мне в глаза. Кошка зашуршала в лотке, намекая, что нужно срочно убрать за ней. А я так и сидел без движения. Бывают же совпадения! Пролистал метрику о смерти за 1796, 1797… И вот оно: Дмитрий Иванович Осипов, погребен в возрасте двадцати девяти лет. Сглотнул ком в горле, посмотрел на календарь. Жирный круг, окаймляющий двадцать четвертое августа, сопровождала надпись «тридцатилетие!».
– Надо завязывать, да, Джесси? – сказал я умывающейся кошке.
Она прекратила мыться и подняла на меня зеленые глаза. Долго-долго смотрели друг на друга. Я сдался. После, вытянувшись в кровати, и по обыкновению поглаживая кошку, включил YouTube. Приятное мурлыканье, мелодичный блогерский голос.
Безупречно ровная дорога. Полосы разметки проскальзывают одна за другой. Придорожная растительность прогибается под порывами ветра. На пассажирском сидении пистолет Макарова. Одной рукой держусь за руль, другой поглаживаю новехонький камуфляж. Дорога не сворачивает ни на градус. Смотрю на капот, в окна… Странно. Оказывается, я еду на бронированной «Ниве». Защищенность, словно в танке. Вдруг в боковом зеркале вижу, что сзади черная легковая машина моргает мне дальним светом фар. Беру в руки пистолет, но магазин в нем отсутствует. Гляжу в зеркало заднего вида и тут, о, ужас, понимаю, что заднего стекла нет. Просто нет! Зачем мне такая бронированная машина? Где я?
Три раза постучали. Взъерошенная Джессика сидит на подоконнике. Половина пятого утра. Наушники валяются рядом.
– Твою мать!
Закрываю глаза, пытаюсь уснуть. Но, едва провалившись, опять просыпаюсь от троекратного стука.
Красавица в лифте. Даже не смотрю в ее сторону. Шестнадцатый этаж. Вышла. Дежавю, мать твою. Вот и моя дверь. «Джессика, привет!» Не включая ноутбук, пытаюсь пожарить картошку на ужин. В окне напротив молодая женщина вышла топлес на балкон и, подняв руки вверх, будто поприветствовала восторженных мужчин всех соседних домов: объединяйтесь! «Да что это я?» Семь вечера. Выключил плиту, вышел в коридор, где тихонько жужжали лампы, а одна моргала где-то вдалеке. Прошел мимо лифта. На общем балконе, на секунду замедлившись, глянул вниз. На тротуаре – люди-муравьи. Да уж. Спустился на один этаж. Такие же двенадцать одинаковых дверей. Позвонил в квартиру подо мной. Открыла приятная молодая женщина.