Ещё через неделю жилище подтянулось вверх на очередные два полноценных венца. Стены стали уже по грудь. Время всерьёз задуматься о дверных проёмах и окнах.
Если для первых нужно только подготовить запас досок, то со вторыми, полная беда. Материала, который заменит стекло попросту нет. А совсем без солнечного света в доме, оставаться очень не хочется. Ладно, поживём, увидим.
В один из дней, после затяжных дождей, которые продолжались почти неделю, проводя работы по возведению стен, почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Как не осматривал территорию, ощущение, что из леса за мной наблюдают, так меня и не покинуло. Пришлось совершить небольшой вооружённый рейд по окрестностям, в надежде, что чувство это отступит, но увы. Так никого и, не обнаружив, чувство преследования сохранилось и чуть не дошло до состояния паранойи. К счастью, из тревожного состояния в реальность меня вернули домашние. Козы и кошка не проявляли беспокойства, и я решил последовать их примеру, снова сосредоточившись на работе. Хотелось наверстать упущенное, хотя и так не простаивал. Пока шли дожди, плотно занимался печью. Мои саночки, груженные тяжёлыми камнями и илом, гораздо легче перемещались по мокрой траве, чем я успешно и пользовался. К тому же, под дождём ил не иссыхал раньше времени, что позволяло эффективно расходовать материал. С жирным илом провёл эксперимент, смастерив из него миску, и чашку в форме пиалы. Когда ил высыхал, становился твёрдым, как настоящий цементный раствор, и размочить его снова не представлялось возможным, а после обжига в костре, посуда становилась и вовсе, как каменная. Не керамика, а именно, будто вырезана из пористого камня. Методом проб и ошибок, добился того, что при обжиге, посуда не лопалась, а внутренняя поверхность, которую я, при подсыхании регулярно натирал мокрой тряпочкой, получалась гладкая. В общем, неплохая вышла посуда, хотя первые два три дня, сохраняла запах тины. Но что-то отвлёкся я на посуду, хотя в будущем, и она сыграет немаловажную роль. Подогнав очередное бревно по месту, обильно проложив между рядами сухим мхом, который я теперь заботливо сушил под парашютом, бережно натянутым на деревянные колышки, потянулся за молотком, дабы закрыть щель досточкой. Протянул руку и вздрогнул от неожиданности. Из-за куста, с нескрываемым любопытством, за мной наблюдало человеческое лицо. Точнее говоря, детское личико. И не одно. Отпрянул в сторону, рука сама потянулась за игольником. В памяти быстро ожили картинки моего первого контакта с аборигенами. Дети продолжали наблюдать из своего укрытия, не выказывая ни капли страха. Лица их были чумазые, но миловидные. Точнее говоря, они были почти человеческими. При первой встрече с людьми, мне противостояли особи, имеющие больше сходства с прямоходящими обезьянами. Низкий лоб, близко посаженные к переносице глаза, кривоватые ноги и обильный волосяной покров по коже. Эти же, будучи абсолютно голыми, больше походили на индейцев диких племён Амазонки. Смуглые, но не красные.