Все завершилось словно бы в одно мгновение. Утих рев пламени и ветра, смолкли разряды молний, облака истаяли, словно пронзенные клинками солнечных лучей. И только камни кое-где еще катились, не найдя успокоения.
**
Лорд Эйх’гхаз’еон (или же Его Высочество герцог-дракон благословенного Нидхерг’ольда Зеон, как было привычнее большинству его подданных) открыл глаза и некоторое время вдумчиво изучал малозанимательную лепнину на потолке. Сценка изображала какого-то местного ныне почившего дворянина во время охоты на единорога. При этом и у дворянина, и у единорога были физиономии преисполненные отвращения и к друг другу и совместному досугу.
Третья ночь без нормального сна. Третья ночь плюс не особо приятные дни, и что самое омерзительное, совершенно некого в этом обвинить, кроме самого себя и своего сомнительного наследства. Стоило только прикрыть глаза, и сознание наводняли звуки и образы далекого прошлого. Давно забытые его собственные воспоминания и совсем непонятные чужие. Причем последние преобладали. Они сливались, скручивались, пытаясь образовать единое полотно, но что-то им мешало. Не хватало какого-то определяющего элемента. Зеон вообще не привык делить свою голову с кем-либо, и такая необходимость в сочетании с неуловимой недосказанностью информации доводили его до мигрени.
Из глубин памяти всплыло имя: Иссен-Эри. Дракон знал о Золотом Лисе ровно столько, сколько было положено знать хранителю силы этого загадочного колдуна, бесследно сгинувшего почти тысячу лет назад. Впрочем, нет, не совсем бесследно. Дикая, неконтролируемая сила Лиса, заключенная в статую, по-прежнему существовала. Статую ту окружала самая мощная магическая защита, какую каждый новый правитель страны мог придумать. Сотни лет сомнительная честь хранить чужую силу передавалась от отца к сыну. И сотни лет легенда о Наследнике Лиса, трансформируясь и обрастая самыми экзотическими подробностями, будоражила не слишком крепкие умы. Одно время это приводило чуть ли не к появлению очередей перед горным храмом, где хранилась статуя. Результатом, впрочем, было не появление новых невиданной силы магов, а стремительная убыль населения. В храм можно было попасть только по частям, и то не слишком крупным. Потом, к счастью, пошел слух, что пророчество Иссен-Эри не более, чем жестокая предсмертная шутка великого мага, способ сказать последнее слово. В результате поток жаждущих беспредельной власти значительно поредел, а затем и вовсе сошел на нет.